Мой знакомый токарь Спиридон – очень горячий и увлекающийся человек. Сегодня он настроен восторженно. Вошел и сразу заговорил:

– Слышали? Назначен прием депутатов... Через море слез и крови, через горы трупов лежал их путь в чертог бюрократии.

Они прошли через Петербург 9 января, – слышат ли они проклятия обманутых рабочих? Они перешагнули через головы черноморских матросов,– слышат ли они заглушённые стоны? Они проходили между братскими могилами жертв дубасовской кровожадности, – чувствуют ли они близость бесчисленных трупов? Через прибалтийские и кавказские пожарища, среди стороны умирающих и бледной ненависти оставшихся в живых лежал путь ко дворцу. Кровь... Кровь... Но свершилось чудо: она не обагрила ног членов государственной Думы, их руки еще чисты. Надолго ли?

Спиридон в волнении заходил по комнате.

– Если бы я увидел депутатов, – продолжал он, – то сказал бы им: "Помните: один робкий, неверный шаг, – и вся кровь, пролитая палачами, падет на вашу голову. Вы ступите в чертог. Взгляните на роскошные залы, посмотрите на раззолоченную толпу, вспомните голодную, родную деревню,– и вы поймете причину всех бедствий! Вы узнаете, почему голодает стомиллионный народ и зачем понадобилось загубить десятки тысяч жизней борцов за свободу!

– К вам обратятся, – сумейте ответить так, чтобы кровь погибших не пала на ваши головы! Вам протянут руку, – взгляните: она по локоть в крови! Вам предложат дорогие яства, – откажитесь от них: то не хлеб и не вино подадут вам, а кровь и мозг тех, кто погиб за свободу! Вам будут говорить,– вы должны отвечать:

– Пока наши браться изнывают в тюрьмах, мы не можем говорить с тюремщиками. Мы не подадим руку палачам! Крестьяне и солдаты, рабочие и студенты, ученые и неученые люди, – все, кто каким бы то ни было способом протестовал против зверств и преступлений опричников, все должны быть свободны! Пока мы не увидим своими глазами всех петербургских заключенных, пока не придут они, – свободные и радостные, – на широкую площадь, чтобы свидетельствовать о своем освобождении, до тех пор мы не разойдемся.

Полуголодные семьи арестованных и сироты убитых будут кормить нас. Мы будем ждать: арестуйте нас! Вы свершили столько злодейств, что одно лишнее преступление для вас ничто. Арестуйте! Лучше нам изнывать в тюрьме, чем разделить позор ваших преступлений! Мы не хотим, чтобы море пролитой вами крови пало на нашу голову...

Я перебил речь Спиридона: Вы упустили из виду, что Дума не пролетарская...

Спиридон ударил себя по лбу: – Вот всегда так со мною: всегда забываю главное...