Когда я понял, к каким политическим выводам должно приводить правильно понятое материалистическое объяснение истории, и когда я стал марксистом, я понял также и то, что душу марксизма составляет его метод. Я с восторгом читал и перечитывал слова молодого Энгельса в «Deutsch-Französische Jahrbücher»: «Еще очень несовершенна та общественная философия, которая выдает два-три положения за свой конечный результат и предлагает "Морисоновы пилюли".

Нам не так нужны голые результаты, как изучение. Результаты без развития, которое ведет к ним, – ничто: это мы знаем уже со времен Гегеля. А результаты, которые фиксируются, как неизменные, и не кладутся в основу дальнейшего развития, хуже чем бесполезны». Поэтому и я не столько дорожил нашими тогдашними «результатами», – т. е. практической программой группы «Освобождение Труда», – сколько методом марксизма, его точкой зрения, огромные преимущества которой мне хотелось выяснить «русским социалистам». Я совершенно искренно говорил в своем открытом письме к П. Л. Лаврову: «Будущее нашей группы кажется Вам сомнительным. Я сам готов сомневаться в нем, поскольку речь идет о нашей группе как таковой, а не о тех воззрениях, которые она представляет». Под воззрениями я разумел здесь именно теорию Маркса, рассматриваемую с точки зрения ее метода. Еще лучше видно это из следующих строк: «Мы указываем нашей социалистической молодежи на марксизм, эту алгебру революции... эту "программу", научающую своих приверженцев пользоваться каждым шагом общественного развития в интересах революционного воспитания рабочего класса. И я уверен, что рано или поздно наша молодежь и наши рабочие кружки усвоят эту единственную революционную программу. В этом смысле будущее нашей группы вовсе не сомнительно»...

Наконец, в полном согласии с моим предпочтением метода результатам, я прибавлял: «Повторяю, между самыми последовательными марксистами возможно разногласие по вопросу об оценке современной русской действительности. Поэтому мы ни в каком случае не хотим прикрывать свою программу авторитетом великого имени. К тому же, мы наперед готовы признать, что она заключает в себе многие "недостатки и непрактичности", как всякий первый опыт применения данной научной теории к анализу весьма сложных и запутанных общественных отношений. Но дело в том, что ни я, ни мои товарищи не имеем пока окончательно выработанной и законченной от первого до последнего параграфа программы. Мы только указываем нашим товарищам направление, в котором нужно искать решения интересных им революционных вопросов; мы только отстаиваем верный и безошибочный критерий, с помощью которого они смогут, наконец, сорвать с себя лохмотья революционной метафизики, почти безраздельно господствовавшей до сих пор над нашими умами; мы только доказываем, что наше революционное движение не только ничего не потеряет, но, напротив, очень много выиграет, если русские народники и русские народовольцы сделаются, наконец, русскими марксистами, и новая, высшая точка зрения примирит все существующие у нас фракции (эти строки взяты из брошюры "Социализм и политическая борьба"). Наша программа еще должна быть закончена и закончена там, на месте теми самыми кружками рабочих и революционной молодежи, которые станут бороться за ее осуществление. Поправки, дополнения, улучшения этой программы совершенно естественны, неизбежны, необходимы, Мы не боимся критики, а ожидаем ее с нетерпением, и уж, конечно, не станем, как Фамусов, затыкать перед нею уши. Представляя действующим в России товарищам этот первый опыт программы русских марксистов, мы не только не желаем соперничать с "Народной Волей", но ничего не желаем так сильно, как полного и окончательного соглашения с этой партией. Мы думаем, что партия Народной Воли обязана стать марксистской, если только хочет остаться верной своим революционным традициям и желает вывести русское движение из того застоя, в котором оно находится в настоящее время».

Г.В.Плеханов, Сочинения, т.1, издание 3-е. государственное Издательство, Москва. 1922 г. Предисловие к первому тому первого издания Собрания сочинений.