Классовая солидарность пролетариата, возможна ли она?

Автор публикации:
29.05.2021
Классовая солидарность пролетариата, возможна ли она?

Многие задают вопрос, возможно ли вообще объединение рабочих против капиталистов?

Во-первых, капиталистов мало, соответственно, им легче организовать солидарную борьбу. Во-вторых, они заметнее, им сразу видно, кто какой класс, система опознавания «свой-чужой» работает просто отлично по ярким шмоткам, загару и крутой машине.

В-третьих, у них куча денег и множество разнообразных средств для достижения своих целей, то, что им дает диктатура буржуазии. Их организация и солидарность всегда бьет маленькие группки рабочих по отдельности. Порядок бьет класс. Путин легко бьет сейчас оппозицию по отдельности, например, сперва правых (Навального), потом «левых» (Платошкина), потом центристов, вроде губернатора-взяточника (Фургала).

А как дела обстоят у другой стороны, у пролетариата? Там все печально, до сих пор многие дремучие левые теоретики шастают в трех соснах, пытаясь найти «идеального» пролетария, так как он, такая собака, очень хорошо маскируется, рукастый рабочий на заводе в материальном производстве и доставщик в сфере услуг – это один и тот же пролетариат или это разные категории? А слойки и прослойки между классами вообще наводят тоску – врачи, учителя, полицейские и даже директора у разных левых они скачут из класса в класс, то они пролетариат, то они буржуазия. Путаница страшная!

Денег и средств для сильной политической борьбы у пролетариата нет, его партии и движения выглядят как неумелые подмастерья, на фоне даже самой отсталой правой партии, которая ютится в подсобке коридоров власти и которая изображает хоть какую-то активность накануне выборов.

А вообще возможна классовая солидарность у пролетариата? Какие могут быть общие интересы у полицейского, получающего среднюю по стране зарплату, выходящего пораньше на пенсию, с рабочим на митинге, которого он бьет? Какая может быть солидарность директора завода с перегаром от дорого виски, с запахом крутых сигар и подсобного рабочего с перегаром боярышника и «Примы», которого к тому же он все время унижает? Какая солидарность у учителей и врачей с рабочими завода, у которых те вытягивают бабки через их детей на шторы и дорогие лекарства? 

 

Мы видим просто дикую конкуренцию, этот пролетариат жрет друг друга сильнее, чем многие акулы капитализма друг друга. Если капиталист может чуть потерпеть, то пролетарий, не имея накоплений, готов перегрызть глотку своему же коллеге, который всего лишь чуть-чуть подвинул его. Злой и агрессивный пролетариат, находясь в дикой конкуренции, агрессивнее и злее даже среднего буржуя, он готов отпинать другого работягу лично, тогда как капиталист предпочитает отпинать его ногами своих телохранителей, оставаясь в рамках закона.

Про очень сильную конкуренцию среди рабочих, сильнее даже, чем у капиталистов, утверждает и сам Маркс.

Заработная плата определяется враждебной борьбой между капиталистом и рабочим. Побеждает непременно капиталист. Капиталист может дольше жить без рабочего, чем рабочий без капиталиста. Объединение капиталистов обычно и эффективно, объединение рабочих запрещено и влечет за собой для них плохие последствия. Кроме того, земельный собственник и денежный капиталист могут присовокупить к своим доходам еще предпринимательскую прибыль, рабочий же к своему промысловому заработку не может присовокупить ни земельной ренты, ни процентов на капитал. Вот почему так сильна конкуренция среди рабочих.

(ЗАРАБОТНАЯ ПЛАТА) Маркс

Так какая классовая солидарность возможна в таких случаях? Классики марксизма сошли с ума, впали в религиозный бред, говоря слово «халва» (солидарность), думая, что рабочие объединятся? Да они в рамках даже малого коллектива не могут объединится! Все их маленькие коллективы, от рабочих до собрания жильцов дома, демонстрируют только войну всех против всех. Какое при таком раскладе может быть объединение в рамках целой страны?

Вроде бы это понятно, но есть и классы, которые грызлись внутри себя даже сильнее, чем пролетариат. Это феодалы, например. Вот кто-кто, а они постоянно погружали свой мир в бесконечную войну за ручеек, за участок, за лужок, за сено, скошенное крестьянами на нейтральной территории. Не было феодала, который не страдал от жестокостей других феодалов. Например, сосед убил его дедушку, брат соседа изнасиловал его сестру, а племянник соседа поймал его племянника и прислал его части, требуя большой выкуп. А самого данного феодала сосед продержал в тюрьме, оспаривая наследство, и только чудом тому удалось сбежать.

Какая здесь возможна солидарность с таким соседом? Как можно встать в один ряд с этим маньяком? Но вот когда было надо, все феодалы дружно объединялись из-за внешней угрозы или внутренней угрозы, вторжения гигантской армии феодалов другой страны, массового восстания крестьян, восстание горожан (буржуев) и т.д. Наш феодал вставал в строй рядом со своим соседом-убийцей или даже под его командование, и оба прилежно исполняли приказы верховного командования.

Мало того, феодалы, которые так не сделали, считались бесчестными трусами, хотя у них были очень веские причины так не делать – вековая ненависть к своим соседям, понятная всем.

Например, князь Литвы Витовт чудом избежал гибели, когда его двоюродный брат Ягайло, польский король, обманом захватил его в плен вместе с отцом. Отца он убил, а вот Витовт успел сбежать. Но чуть позже Витовт встал под командование Ягайла в Грюнвальдской битве против вторгвшихся крестоносцев Тевтонского ордена. Где его войско первым встретило главный удар рыцарей, в результате чего было сильно побито, но вместе с ненавистным дядей-убийцей они все-таки одержали победу над немцами.

Так что же их объединяло? Понимание экономических и политических интересов, общих для их класса! Понимание, если они сейчас не опрокинут врага, не отобьются, то их доходам придут полные кранты. Феодалы соседней страны заменят их, крестьяне выйдут из-под их крепостной зависимости и перейдут под чужую, а они сами пойдут по миру или вообще лишатся голов, причем неизвестно, что из этого лучше для таких феодалов с их понятиями о чести. Феодалы понимали даже более сложные неочевидные решения. Например, если горожане начнут побеждать, то они начнут проводить свою буржуазную политику, опираясь на короля, и менять базис страны на капиталистический, проведут буржуазную революцию в отдельной стране, что спровоцирует еще и мировую, так как соседние буржуа придут к той же мысли – оказывается, так можно.

Поэтому, с каким бы упоением Русь ни резала сама себя, она все-таки выставила объединенное войско в союзе с погаными половцами на битву с монголами на реке Калка.

Поэтому для солидарности пролетариев нужно понимание своих классовых интересов, экономических и политических, понимание, что социализм дает более высокие доходы, чем при капитализме, отсутствие кризисов и самоуправление пролетариата.

Пролетариям надо учится у капиталистов, которые убедились, что нельзя верить ласковым обещаниям феодалов, у них ведь только одна цель – лишить капиталистов власти сперва политической, а потом и экономической, клятвы феодалов буржуям не являются клятвами, так как есть вещи важнее клятв, законов и морали – это классовый интерес, который феодалы всегда блюли. Трупы горожан (буржуев), висящие вдоль дороги, доказывали выжившим капиталистам, что честное слово феодала, клятва на Библии и законы феодального государства ничего не стоят, пока рядом с его замком не стоит отряд вооруженных пушками горожан.

Поэтому пролетариат должен бить и подавлять капиталистов, а не пытаться с ними дружить, как в свое время робкие буржуи путались подружиться с феодальной знатью и приобрести соразмерный статус не родословной, а богатством и влиянием, которые часто были больше, чем у многих феодалов. До буржуев невозможность равенства с феодалами тогда долго доходила.

Что характерно, осознать свои экономические интересы феодалам легко, если вражеский феодал сжигает твой замок, насилует твою жену, а твоих крестьян угоняет, тут и до тупого дойдет – тебя имеют. Чуть сложнее буржую, если он судится с дворянином со шпагой, который спьяну разбил твой воз с горшками – якобы он мешал проехать его лошади. Судья объявляет дворянина невиновным, а буржуя заставляет еще выплатить цену этого воза ему, так как дворянин повредил руку, когда бил горшки, – это произвол или тебя все же имеют? Впрочем, какая разница?

И совсем сложно пролетарию, когда он работает все больше и больше на буржуя, а становится только беднее и беднее. Ученые и пропагандисты, нанятые буржуем, объясняют ему, что это экономические сложности страны, хотя ВВП растет, миллионеры богатеют, зато опыт рабочего только повышается – а его точно имеют?

А как к такому пониманию прийти пролетариату, если его убедили в том, что все поправится, что есть хорошие капиталисты-филантропы, а плохие получат по заслугам? Подождать, когда поработают самые главные революционеры – сами капиталисты. Устраивая кризисы, снижение зарплат и произвол в производственных отношения, нарушение клятв и обещаний пролетариату, как, например, обещание Путина по пенсионному возрасту и президентскому сроку и т.д., думаете, если бы вместо него сидел Навальный, он бы сделал по-другому? Нет, здесь главнее классовый интерес капиталистов – пролетариат должен много работать и мало получать, задача президента капиталистического государства – подать это все под вкусным соусом, пустить слезу, натянуть грустную улыбку, рассказать притчу, короче – нате, хавайте.

В итоге, ведя себя по-свински, буржуи революционизируют пролетариат до массовых выступлений, как в свое время феодалы революционизировали самих буржуев, обещая им уступки и льготы, обещая исправиться, а потом развешивали их депутатов на деревьях, грабя и повышая налоги и доказывая им в производственных отношениях, что закон – это желания феодалов, а у буржуя только одна обязанность – давать ему деньги. Как ни крутились капиталисты, а пришлось им все-таки объединяться и бить феодалов, ибо феодальные классовые интересы не позволяли им действовать иначе.

Недавно работу марксистских законов по революционизации пролетариата капиталистами мы наблюдали на Украине, а потом и в Белоруссии, где сама правящая власть все для этого сделала. А потом носилась с криками в поиски шпионов и рук Москвы, США, Европы, крича:

– А кто это сделал?!

 

 Кто-кто, да вы сами, господа капиталисты!

Особенно крупные капиталисты тогда постарались – олигархи, неумеренные в своем грабеже, но и мелкая буржуазия не сидела, сложа руки. Охранители своим постоянным враньем про щедрую руку рынка и мудрое капиталистическое государство перегнули палку так, что верить им становится дурным тоном даже среди фанатов капитализма, они теперь СНГшный капитализм переименовали в неофеодализм, ибо уже не хотят с ним иметь ничего общего.

А какая задача левых, в этой ситуации? Молча наблюдать, как капиталисты революционизируют пролетариат? Нет, задача их простая – создать настоящую партию большевиков по ленинскому рецепту и вести агитацию. Потом эта партия, сначала небольшая, по мере агитации и работы вырастет сильнейшей и поведет за собой пролетариат!

Революционизированный пролетариат сам по себе не сделает революцию, как мы недавно наблюдали на Украине, он только приведет к власти других капиталистов. Или выпустит пар в свисток, как в Белоруссии при попытке скинуть батьку-тирана.

У капиталистов есть своя партии и партейки, которые смогли повести революционный пролетариат в нужную сторону, а у пролетариата нет своей партии. Поэтому без пролетарской партии из революционной ситуации выйдет только жалкий пшик, ротация олигархов у властных рычагов. 

А какую вести агитацию? Главная задача агитации – служить памятью народа, говорить правду, не давать забывать народу обиды, которую нанесли ему капиталисты. Быть «книгой обид» для народа.

Нет для капиталистов и их правоконсервативных пособников страшнее оружия, чем правда и память народа, которая рушит их хитроумные уловки по забалтыванию проблем.

А пролетариат, не помнящий историю, забывающий обещания капиталистов, которые их нарушают, идеален для буржуазной пропаганды. Все СМИ работают в этом ключе – народ должен забывать прошлое или смириться с ним, скрепиться. Если это происходит, то у пролетариата пропадает осознание своих экономических и политических интересов.

Вывод

Пролетариат находится в более сильной конкуренции, чем капиталисты, поэтому ему труднее объединиться, чем его противнику.

Понимание пролетариатом своих политических и экономических интересов ведет к его объединению против капитала, к росту солидарности.

Задача капиталистов – разбить рабочие движение на разнообразные группки рабочих: социал-демократов, анархистов, социалистов, троцкистов, коммунистов и евро-левых-либералов, чтобы бить их поодиночке, насаждая кривые левые идеи и поддерживая расколы, усиливая то одну группу, то другую.

Капиталисты своей жадностью двигают страну в революционную ситуацию, но без пролетарской партии революционная ситуация выродится в банальный переворот олигархов, в борьбу жабы и гадюки.

Коммунистическое движение имени «Антипартийной группы 1957 года» призывает всех, кто поддерживает нашу программу, вступать в наши ряды и участвовать в строительстве настоящей коммунистической партии.

https://1957anti.ru/about/program
https://1957anti.ru/applying-membership

Антиклассики Антимарксизм Арманд Бебель Великая Отечественная война Война без мифов Ворошилов Вышинский Горький Движение Джамбул Дзержинский Дикхут Дэн Сяопин Занимательная диалектика КПРФ КПСС Каганович Калинин Киров Китай Ключевые материалы Коллективизация Коллонтай Крупская Ларин Лафарг ЛебедевКумач Ленин Либкнехт Люксембург Макаренко Маленков Мао Цзэдун Маркс Маяковский Молотов Мухин НЭП Ольминский Орджоникидзе Партия Покровский Попов Программа РКМП Революция СССР Свердлов Сталин Троцкий Фрунзе Ходжа Чжоу Эньлай Энгельс Ярославский большой террор буржуазия власть войны госкапитализм государство идеология империализм индустриализация интеллигенция история капитализм капиталисты кино классовая борьба классы колхозы коммунизм контрреволюция кризис левое движение марксизм материализм национальный вопрос образование оппозиция оппортунизм подделка документов поздний СССР политика потребление потреблядство производство пролетариат пропаганда религия репрессии собственность социализм сталинизды троцкизм труд феминизм экономика