Голова профессора Вангенгейма (сага о "соловецком расстреле")

Автор публикации:
10.09.2019
Голова профессора Вангенгейма (сага о "соловецком расстреле")

ГДЕ НАХОДИТСЯ НОФЕЛЕТ?

Честное слово, я не ожидал, что кто-то из моих читателей, прочитав «Троцкизм», задаст мне вопрос о судьбе профессора Вангенгейма, жертве «Соловецкого расстрела» 1937 года. Но такой вопрос мне был задан. В главе «Троцкизма» о «Большом терроре» я постарался показать весь механизм превращения умерших в местах заключения в расстрелянных за 1937-1938 годы, более того, о «Соловецком расстреле» я выложил документ, представленный «Мемориалом», так там приговоренные в 1937 году Особой тройкой УНКВД по приказу НКВД № 00447, но Особые тройки НКВД были созданы только в 1938 году по совершенно другим приказам. Начните сомневаться, вы увидите и в других документах такое…! Формат книги не позволял всю фантастическую сагу о Большом терроре разобрать в рамках рассмотрения всех документов о нем. Но у вас теперь есть механизм, можно уже самим ориентироваться.

Я не ругаю читателя, я его понимаю. 30 лет нам с вами вкладывали в головы «правду» о 37-м годе не только деятели «Мемориала», но и наша государственная пропаганда, больше того – историки-сталинизды и все называющие себя коммунистическими и левыми организации, прославляющие Сталина. Результат этой пропаганды переварить сразу тяжело.

Вопрос у читателя возник после прочтения им поста блогера holera_ham:

«Многие заключенные ГУЛАГа думали, что их арест — всего лишь страшная ошибка, со временем правда всплывет, их невиновность будет доказана, а пока же в лагере стоит быть образцовыми советскими гражданами, трудиться на благо родины и использовать любую возможность, чтобы даже в нечеловеческих условиях продолжать созидательную деятельность.

В одном из первых советских лагерей, Соловецком, таких инициатив заключенных было особенно много. Так, в 1925-1937 годах там действовало "Соловецкое общество краеведения", посылавшее отчеты в Центральное бюро краеведения и Академию наук.

Один из его членов, Алексей Вангенгейм, также инициатор создания и первый председатель Гидрометеорологического комитета СССР, писал домой в 1934 году с первыми сомнениями: "Обращение к тов. Сталину, к Кагановичу, Калинину, заявление в приезжавшую Комиссию — пока безрезультатны. Тревога невольная в душе, что правда никому не нужна. Невольно подкрадываются ужаснейшие сомнения. Пока я их гоню".

9 октября 1937 года Алексей Феодосьевич был приговорен к расстрелу. Приговор был приведен в исполнение менее месяца спустя в урочище Сандармох, в Карелии».

Блогера «holera_ham» я знаю. В моей ленте ЖЖ иногда натыкаюсь на его посты. По уровню антикоммунистического и антисоветского накала они даже не за гранью разумного, они похожи на записки маньяка. Впрочем, добрая половина людей моего поколения такие же, а этот блогер мой ровесник. Это последствия контузии, полученной в результате представления СССР периода Хрущева и Брежнева социалистическим государством, а их КПСС – коммунистической партией. Если тот социализм и тех коммунистов воспринимать как социализм и коммунистов, то точно можно стать маньяком-антикоммунистом.

Но ладно, приступим к судьбе профессора Вангенгейма. К фантастической судьбе «жертвы режима», как она представлена деятелями из «Мемориала», поэтому статью о нем я и назвал в соответствии с названием фантастического романа Беляева.

Начнем эту историю не с начала и не с конца, с середины. Будем пользоваться материалом, представленным в книге «Алексей Феодосьевич Вангенгейм: возвращение имени». И спонсоры у этой книги есть: «Печатается при финансовой поддержке РосГидроМетеоцентра и РАО ЕЭС»

Итак, «соловецкий расстрел». В книге о Вангенгейме выложено о нем два документа, первый за подписью Ежова:

СОВЕРШЕННО СЕКРЕТНО. Экз.№ 1.

Нач. УНКВД Ленинградской области Комиссару госуд. Безопасности

1 ранга т. Заковскому

г. Ленинград…

Читатель, знакомый с географией СССР хотя бы на уровне школьной программы на «троечку», сразу задаст закономерный вопрос: «Петр Григорьевич, а почему вы «соловецкий расстрел» притянули к начальнику УНКВД Ленинградской области? Где Соловки и где Ленинградская область?».

Да я-то здесь причем? Я-то прекрасно знаю, что Соловки находятся в Архангельской области, а в 1937 году – эта область входила в Северный край, и начальник УНКВД Ленинградской области имел к Северному краю такое же отношение, как и к Хабаровскому, т.е., никакое. Но ведь это ДОКУМЕНТ! Давайте его читать дальше:

…В соответствии с моим приказом №00447 (разослан начальникам УНКВД) – ПРИКАЗЫВАЮ:…

Понятно, что сам комиссар госбезопасности 1 ранга Заковский, получив приказ наркома НКВД №00447, касающийся всех начальников УНКВД (и даже НКВД Республик), не мог догадаться, что он разослан всем адресатам. И, дабы предупредить вопрос Заковского наркому: а ты, алкаш Ежов, приказ свой разослал всем начальникам УНКВД, не забыл, или только мне отправил? – нарком о рассылке ставит Заковского в известность.

…1. С 25-го августа начать и в 2-х месячный срок закончить операцию по репрессированию наиболее активных контр-революционных элементов, содержащихся в тюрьмах ГУГБ, осужденных за шпионскую, диверсионную, террористическую, повстанческую и бандитскую деятельность, а также осужденных членов антисоветских партий (троцкистов, эсеров, грузмеков, дашнаков, иттихатистов, муссаватистов и т.д.) и прочих контрреволюционеров, ведущих в тюрьмах ГУГБ активную антисоветскую работу.

В Соловецкой тюрьме ГУГБ репрессированию подвергнуть также бандитов и уголовные элементы, ведущих в тюрьме преступную работу…

Нет, на то, что в тюрьмах ГУГБ до приказа №00447 все контрреволюционеры могли хором петь «Боже, царя храни», скандировать «Сталин- Чикатило! Ленин – шпион!», а бандиты и уголовники грабили и резали надзирателей и никому ничего за это не было (нарком же не приказывал еще их трогать) – это ладно. Этот беспредел контриков и бандитов, творимый в местах заключения, мы из приказа №00447 еще видим.

Здесь другое. А какое отношение вообще имел начальник УНКВД Ленинградской области к тюрьмам ГУГБ? Тюрьмы и все сотрудники НКВД, работавшие в этих тюрьмах, подчинялись не начальникам УНКВД областей и краев, а Управлению тюрем ГУГБ НКВД СССР. Заковский без разрешения начальника тюрьмы даже в тюрьму с экскурсией зайти не мог. А содержащихся во Владимирской тюрьме ГУГБ тоже Заковский должен был репрессировать? Или ему только Соловки выделили? Совершенно непонятно.

2. Все перечисленные контингенты после рассмотрения их дел на Тройках при УНКВД подлежат расстрелу…

Как все? А в приказе 00447 – не все, часть – 10 лет лагерей. Сам нарком наплевал на свой приказ? И дела не на Тройках рассматривают! На тройках с бубенцами гимназисток румяных катают! «…после рассмотрения дел Тройками при УНКВД» писать правильно. Набрали в контору неучей!

3. Вам для Соловецкой тюрьмы утверждается для репрессирования 1200 человек.

Помните старый фильм «Где находится нофелет»? У меня такой же вопрос к тем, кто сочинял эту хрень: где находится НОФЕЛЕТ? Т.е., Соловецкая тюрьма? Какое отношение к тюрьме, находящейся в регионе ответственности УНКВД Северного края, имел начальник УНКВД Ленинградской области? Тем более, что даже к УНКВД Северного края эта тюрьма не относилась никаким боком, Соловецкая тюрьма особого назначения (СТОН) находилась в ведомстве Управления тюрем ГУГБ НКВД, была заведением центрального подчинения.

Ладно. Черт с ним, с этим «нофелетом». Раз Родина приказала соловецких узников перебить из нагана Заковскому, то нужно исполнять. Но читаем докУмент дальше:

4. Установить следующий порядок рассмотрения дел репрессируемых:

Начальники тюрем ГУГБ, на основании материалов оперативного учета и личных дел составляют на каждого подлежащего репрессированию подробную справку с указанием…»

Можно, я закончу с этим «нофелетом»? Сил больше нет… удивляться. Мало того, что лимит выделили Заковскому, а решать – кого репрессировать, должны начальники тюрем… Это мелочи. Другое важно, если бы этот документ писался до 60-х годов прошлого века, то пункт звучал бы так: «Начальники тюрем ГУГБ, на основании материалов агентурных дел и личных дел…

То, что с 60-х годов стало называться делами оперативного учета (сегодня в ФЗ «Об оперативно-розыскной деятельности» у них такое же название), в 30-е годы называлось агентурными делами.

Весь докУмент, представленный в виде приказа наркома НКВД начальнику УНКВД по Ленинградской области Заковскому – сумасшедший бред!

Но всё таки придется еще раз вернуться к докУменту, который получил от Ежова начальник УНКВД Ленинградской области. В нем есть положение, которое меня, например, поставило в тупик. Цитирую: «Справки подписываются пом. Нач. Тюрьмы по опер. Работе (при отсутствии уполномоченных) и начальником тюрьмы ГУГБ. Справки на каждого подлежащего репрессированию заключенного с имеющимся на него в оперчасти тюрьмы делом, направляются тюрьмой ГУГБ на рассмотрение соответствующей республиканской, краевой или областной Тройки».

Интересно получается. Значит, оперчасть Соловецкой тюрьмы формирует дела на заключенных и эти дела отправляет не Заковскому, не на рассмотрение их тройкой УНКВД по Ленинградской области (точнее, не все Заковскому), а соответствующей республиканской, краевой или областной тройке?

А соответствующей чему? Месту заключения, месту проживания заключенного до осуждения или по месту совершения заключенным преступления? Больше никаких «соответствий» придумать невозможно.

Но сначала Ежов приказывает Заковскому репрессировать 1200 узников Соловецкой тюрьмы, а потом, в том же приказе, указывает, что репрессировать не всех должен Заковский, а только «соответствующих», других репрессировать должны другие «соответсвующие». Что за белиберда? Как начальник УНКВД Ленинградской области должен был исполнять этот приказ?

Так кто должен был репрессировать заключенного с головой профессора Вангенгейма? Если по месту жительства до ареста – УНКВД по Москве и области, он до ареста жил в Москве и на выходе из Большого театра, как гласит легенда о нем, был арестован. Если по месту совершения преступления… Какого? За то, по которому был осужден? Тогда тоже – Москва. За то, которое совершил в тюрьме? Тогда – Северный край, на территории которого находилась Соловецкая тюрьма, его дело должно было уйти на рассмотрение тройкой УНКВД по Северному краю, приказом Ежова № 00447 такая тройка в Северном крае была создана. А к городу Ленина заключенный Вангенгейм не имел никакого отношения. Но из справки о его реабилитации: «… постановление особой тройки УНКВД по Ленинградской области от 9 октября 1937 года в отношении Вангенгейма А.Ф. отменено и дело за отсутствием состава преступления прекращено».

Мало того, что голову профессора Вангенгейма осудила в 1937 году особая тройка, созданная только в 1938 году, так еще почему-то из тюрьмы его дело ушло в Ленинград? Почему в Ленинград? Да потому, что … расстрела не было, было нечто другое. Но об этом пока рано. Пока вы, надеюсь, поняли, что приказ Заковскому репрессировать заключенных весь состоит даже не из противоречий, он абсолютно бессмысленный, получивший такую писульку человек должен был находиться в полном недоумении, не понимая, как это исполнять и что конкретно он должен исполнять.

КРОВАВЫЙ ЗАВХОЗ.

Следующий документ в книге о профессоре Вангенгейме стоит под номером 2. Он не менее … потрясающий:

Сов.секретно

ЗАМ.НАЧ.АХУ УНКВД ЛО

КАПИТАНУ ГОСУД.БЕЗОПАСНОСТИ –

т. МАТВЕЕВУ

ПРЕДПИСАНИЕ

Предлагается осужденных особой тройкой УНКВД ЛО согласно прилагаемых к нему копий протоколов Тройки за №№ 81, 82, 83, 84 и 85 от 9, 10 и 14 Октября с.г. – ВСЕГО в количестве 1116 человек содержащихся в Соловецкой тюрьме ГУГБ НКВД СССР –

РАССТРЕЛЯТЬ…

Мы не будем даже обращать внимание на то, что ПРЕДПИСАНИЕ – ПРЕДПИСЫВАЕТ, а не ПРЕДЛАГАЕТ. Да что взять с подписавшего его Заковского? Латыш и образование два класса. У нас же в НКВД были сплошь безграмотные садисты.

Все садисты – поголовно! Особенно поголовно в 1-м Спецотделе. Там сидели замаскировавшиеся под канцелярских крыс-картотетчиков терминаторы, которым за ночь полторы сотни приговоренных перестрелять – все равно, что высморкаться, пустяки. В «Троцкизме» есть об этом история.

А в Ленинградском УНКВД в садисты-маньяки сидели на хозяйственных должностях в АХУ (административно-хозяйственном управлении). Оно и понятно, целый день считать на складе галифе и сапоги, да сальдо подгонять – крышу сорвет однозначно. После такой работы захочется выйти на воздух с маузером и контру стрелять. Отдушина от суровых будней завхоза, так сказать. Поэтому такому даже предписывать не надо. Просто предложи – он счастлив будет.

Вот почему Заковский из всех многочисленных сотрудников управления выбрал завхоза. Мог бы кого-нибудь из оперсостава, где люди привыкли к перестрелкам с бандитами и террористами, поднаторели в задержаниях и конвоировании, послать. Но Заковский знал – в АХУ прозябают на хозяйственных должностях настоящие звери!

Да капитан госбезопасности Матвеев и был настоящим зверем, вот что он сам рассказывал: «В 1937 году примерно в октябре или ноябре месяце я от бывшего замначальника управления НКВД по Ленинградской области Гарина получил распоряжение выехать на станцию Медвежья гора в Беломорский Балтийский комбинат (ББК), во главе бригады по приведению приговоров в исполнение над осужденными к высшей мере наказания, что было мной выполнено в течение примерно 20–22 дней».

Э-э, товарищ Матвеев что-то не то рассказывал. Он не от Гарина получил распоряжение и не на ту станцию ему нужно было ехать, пока от рассказа кровавого завхоза отвлечемся и продолжим читать документ №2 с того места, на котором мы остановились:

… для этой цели вам надлежит выехать в г.Кемь и связавшись с Начальником Соловецкой тюрьмы ГУГБ – Ст.Майором Госбезопасности т.АПЕТЕР, которому одновременно с этим даются указания о выдаче осужденных , - привести приговора в исполнение согласно данных Вам лично указаний.

Исполнение донесите - представив по возвращении акты…

НАЧ.УПР.НКВД ЛО

КОМИССАР ГОСБЕЗОПАСНОСТИ 1 РАНГА

ЗАКОВСКИЙ

НАЧ. III ОТДЕЛА УГБ

СТАРШИЙ ЛЕЙТЕНАНТ ГОСБЕЗОПАСНОСТИ

ЕГОРОВ

Где здесь Гарин и Медвежья гора? Что-то не то нарассказывал завхоз Матвеев. Но будем читать его рассказ дальше: ««Осужденных к высшей мере наказания привозили на машине в предназначенное для этого место, то есть в лес, вырывали большие ямы и там же, то есть в указанной яме, приказывали арестованному ложиться вниз лицом, после чего в упор из револьвера в арестованного стреляли… Непосредственно приводили приговоры в исполнение я, Матвеев Михаил Родионович, и Алафер, помощник коменданта».

Конечно, вы можете сказать, что прошло много лет, капитан Матвеев что-то забыл и перепутал… Фиг вам! Это капитан Матвеев рассказывал на допросе в 1939 году. Он еще ничего не мог забыть и перепутать, его рассказ на допросе я взял из статьи деятеля «Мемориала» Никиты Петрова в 84-м номере 2017 года «Новой газеты» «Палачи Сандармоха».

Там есть еще такое: «Позднее на вопрос, имели ли место случаи избиения арестованных до приведения приговора в исполнение, Матвеев ответил: «Да, такие случаи действительно имели место». В первый из дней расстрела несколько приговоренных сделали попытку бежать. Их поймали. Но теперь перед расстрелом приговоренных стали бить палками — «колотушками». Расстрельщики как будто осатанели, вымещая злобу на обреченных.

В характеристиках на Матвеева и ранее отмечались его вспыльчивость и резкость, но в своем расстрельном ремесле он дошел до полного садизма. Избиения приговоренных перед казнью — визитная карточка ежовского НКВД, какой-то особый знак расчеловечивания и деградации. Изощрялись где как могли, скатываясь в средневековье. Например, сотрудники НКВД в Вологде приговоренных били молотками по голове, а затем казнили отрубая голову на плахе.

Сменивший Матвеева в Сандармохе комендант Александр Поликарпов и ассистировавшие ему в проведении расстрелов расширили арсенал — кроме палок использовали железные трости и заводной ключ от грузовика для избиения приговоренных. Одного из узников еще до расстрела проткнули насквозь железной тростью, другого задушили полотенцем. Поликарпову 7 декабря 1937-го было дано предписание расстрелять 509 заключенных Соловецкой тюрьмы, а следующий расстрел 198 человек в феврале 1938-го лично произвел прибывший из Москвы заместитель начальника Тюремного отдела ГУГБ НКВД майор госбезопасности Николай Антонов-Грицюк. В НКВД полагали, что расстрелы слишком серьезное дело, чтобы их перепоручать мелким исполнителям.

11 марта 1939-го Матвеева взяли. Его подчиненный — комендант Ленинградского УНКВД Александр Поликарпов не стал дожидаться ареста и 14 марта застрелился. Помимо хозяй­ственных нарушений, припомнили Матвееву и тот массовый расстрел в Сандармохе. Но обвинили не в самом факте расстрела — тут начальство знало, зачем и откуда пришел приказ, а в излишнем и совершенно ненужном садистском избиении приговоренных».

Согласитесь, Никита Петров – мразь, как, впрочем, и весь состав «Мемориала», штампованная, со знаком качества. А что вы еще хотели от сволочи, которая наших партизан и героя-разведчика Н.Кузнецова назвала трусливыми террористами? Такой сволочи самое место в «Мемориале».

Нет, я совершенно не собираюсь в чем-то убеждать и что-то доказывать тем, кто поверил в «кровавого завхоза», каким представлен деятелями «Мемориала» капитан Матвеев. Тем более, что в архивах никто его личного дела не видел, уголовное дело (если оно было) не представлено, всё только известно из сочинений мемориальской падали. В чем я могу убедить тех, кто верит в гибель за год с небольшим в мирной стране от рук чекистов стольких же людей, сколько РИ потеряла на германском фронте за 4 года ПМВ, причем до 1988 года никто этих «жертв» не замечал?

Но чтобы понять, что произошло с головой и туловищем профессора Вангенгейма и остальными узниками Соловецкой тюрьмы в 1937 году, что с ними сделал капитан госбезопасности Матвеев, перейдем к тому, как чекисты издевались и глумились над соловецкими узниками. Назову я эту историю… Помните старую песню Маши Распутиной «Отпустите меня в Гималаи»? Вот так и назову…

«ОТПУСТИТЕ МЕНЯ В ГИМАЛАИ…»

В 1965 году в 6-ом номере журнала «Метеорология и гидрология» вышла статья профессоров Н.П.Суворова и С.П.Хромова «А.Ф.Вангенгейм – организатор метеорологической службы СССР», в которой об аресте и смерти героя статьи было написано следующее: «Но перестройка (метеорологической службы – авт.) шла в обстановке сопротивления как со стороны «леваков», склонных, прежде всего, всё переломать. В условиях середины тридцатых годов такое сопротивление выражалось также и в клеветнических обвинениях разного рода. В результате работа А.Ф. Вангенгейма трагически оборвалась: он стал одной из первых жертв произвола и беззакония периода культа Сталина. В 1934 году вместе со своим заместителем И.И.Крамалеем и некоторыми другими сотрудниками он арестован , неизвестно за что осужден и провел восемь лет в заключении. 17 августа 1942 года он умер от болезни, по видимому вызванной условиями заключения; место его смерти неизвестно. В наши дни его честное имя восстановлено: в 1956 году А.Ф.Вангенгейм был посмертно реабилитирован».

Первое, что мы видим, так это даже в научном журнале в 1965 году, уже при Брежневе, антисталинская пропаганда вполне себя нормально чувствовала, второе – как это так неизвестно за что осужден, если Вангенгейм был реабилитирован? Что, в акте о реабилитации и в справке о реабилитации так и было написано: приговор неизвестно за что отменен?

Но в книге о Вангенгейме, приводится отрывок еще из одной книги, «Так было…» Москва, Издательство политической литературы. 1991 год), автор – доктор географических наук, профессор Ю.И. Чирков. О Чиркове сказано так: «… был арестован в 15-ти летнем возрасте и 19 лет провел в ссылках и легерях в том числе с 1935 по 1938 годы на Соловках». Интересно, почему Чиркова вместе со всеми другими заключенными Соловков не расстреляли за компанию с Вангегеймами и Флоренскими в 1937 году про приговору «Особой тройки»? Может потому, что Чирков не умер в заключении? Вам так не кажется?

Так вот, что написал профессор Чирков о нашем герое: «Причины для ареста были серьезные. Во-первых, Алексей Феодосьевич нарушил указание Сталина. В Ленинграде в 1933 году в Таврическом дворце собрался организованный Вангенгеймом 1-ый Всесоюзный геофизический съезд, на который были приглашены зарубежные ученые из многих стран. Вступительную речь при открытии съезда Вангенгейм решил произнести по-французски…».

О-па! Почему по-французски? Съезд-то Всесоюзный, а не Всемирный! Абсолютное большинство присутствующих были советскими учеными, жившими и работавшими в стране, где государственный язык – русский. И даже на Всемирном съезде советский ученый, произносящий речь на языке не своей страны, а хоть на французском, хоть английском – выглядел бы странно. Как папуас перед хозяином-колонизатором. Зачем так унижаться перед парочкой каких-нибудь геофизиков из города Парижу?

Дальше: «… Примерно за час до открытия съезду Вангенгейму позвонили от Сталина и передали его указание произнести вступительную речь по-русски…».

Твою ж колыму!!! Что должен был сделать после этого вменяемый человек? Конечно, попросить звонившего передать Сталину, что ошибку свою понял, попросить прощения за едва не допущенную глупость и заверить в том, что указание будет исполнено. Но не тут-то было: «Алексей Феодосьевич очень удивился и сказал, что программа съезда согласована во всех инстанциях, опубликована в пригласительных билетах и какие-либо изменения недопустимы. Так не принято поступать…».

Т.е., иди ты в жопу, усатый тиран и руководитель ВКП (б), я, член ВКП (б) и ученый французскому языку Вангенгейм, вертел на винту указания моего партийного руководства и нечего мне звонить, отрывать от упражнений в парижском прононсе.

«…Выступление было произнесено на французском. Съезд прошел блестяще, но руководство оставило его без внимания. Вангенгейм по роду службы часто бывавший в Совнаркоме, ЦК ВКП (б), в Главнауке, почувствовал: отношение к нему в верхах изменилось к худшему».

Нет, а что вы хотели? Поцелуев взасос в знак благодарности за тот позор? Это же позор! Полный зал советских ученых, многие из них – молодежь, далеко не все из них были из дворян, как Вангенгейм, их гувернантки прононсу не учили, и тут выходит это ученое чудо к трибуне и начинает на какой-то гнусавой тарабарщине открывать научный съезд советских ученых. С каких это пор французский язык стал международным языком науки, даже если так?

Да вот представьте, что сегодня, в наши дни собрался Всероссийский съезд тех же геофизиков и с приглашенными на него американьскими учеными и этот съезд открыл вступительной речью на американьском, а не на русском, языке такой Вангенгейм! Согласитесь, что в РАН у него спросили бы: что это была за фигня? Понтонуться знанием американьской мовы решил и не понял, что опозорился сам, выступив в роли папуаса, и опозорил страну?

А тут – сам Сталин просил! Как, наверно, непросто ему было быть тираном и тиранствовать.

Но ведь Всесоюзный научный съезд с приглашенными иностранными гостями, да еще в условиях сложной международной обстановки 30-х годов, непременно проходил под чекистским оперативным сопровождением. И тут Всесоюзный съезд открывает советский ученый, произнеся речь по-французски… Я уверен, что чекистам не нужен был намек Сталина присмотреться к этому туловищу с головой Вангенгейма.

8 января 1934 года жена ждала Алексея Вангенгейма у Большого театра. Ждала-ждала и не дождалась. Арестовали человека с головой профессора Вангенгейма. А уже 20 января 1934 года ему было предъявлено обвинительное заключение, я его текст взял из статьи Н.Хлебникова (Чернильный прибор с Соловков или Расстрел за погоду. "Новая газета" (Приложение "Правда ГУЛАГа"), № 40, 05-08.06.08):

Обвинительное заключение по делу контрреволюционной вредительской организации в Гидрометслужбе.

Вангенгейм Алексей Феодосьевич, 1881 года рождения, член ВКП(б), бывший начальник Центрального Управления Единой Гидрометслужбы Союза, бывший дворянин, подданный СССР, женат, под судом и следствием не был. Арестован 8 января 1934 г. Содержится во внутреннем изоляторе ОПТУ. Обвиняется в том, что:

1. Организовал контрреволюционную вредительскую работу в Гидрометслужбе СССР, завербовал для этой цели сотрудников Центрального Управления Единой Гидрометслужбы и Центрального Бюро Погоды Крамалея И. И. , Лорис-Меликова М. Л. , Назарова Г. С. ;

2. Вел разведывательную работу, собирая через специалистов Ленинградской Гидрометслужбы Васильева, Имацейко секретные сведенья в целях шпионажа;

3. Руководил конрреволюционной вредительской работой в ГМС, выразившейся:

а) в составлении заведомо ложных прогнозов погоды с целью срыва и дезорганизации сельскохозяйственных кампаний;

б) в умышленном срыве засухосуховейных станций и тем самым выполнения заданий правительства по борьбе с засухой;

в) в умышленном развале сети Гидрометстанций, чем было дезорганизовано гидрометеорологическое обслуживание народного хозяйства, транспорта, авиации;

г) в срыве организации Гидрометстанций в МТС и сети гидрометкорреспондентов в колхозах;

д) в срыве научно-исследовательской работы системы ГМС по засухе и другим вопросам, т. е. в преступлениях, предусмотренных ст. 58 п. 6 и 7 УК. Виновным себя не признал, но изобличался рядом показаний Крамалея, Лорис-Меликова и Васильева.

Москва, 1934 г. , января 20 дня, я помощник начальника 8-го отдела ЭКУ ОГПУ Газов Л. П. , рассмотрев следственный материал по делу и приняв во внимание, что гр. Вангенгейм А. Ф. достаточно изобличается в том, что является членом контрреволюционной организации в системе Гидрометслужбы Союза проводящий активную контрреволюционную подрывную шпионскую работу, постановил: Вангенгейма А. Ф. привлечь в качестве обвиняемого по ст. 58-7, 58-6, 58-11 УК. 

Сам Н.Хлебников комментирует это заключение так: «Исходя из документа видно, что "контрреволюционная вредительская работа" Вангенгейма заключалась прежде всего в "ложных прогнозах погоды". Как известно, метеорология наука неточная. По этой логике ЧК вообще могло распустить, а затем расстрелять всю метеослужбу».

Не, ну а чо такова? Наука же неточная, поэтому … а зарплата у энтих метеоврологов точная? Деньги-то они за что от государства получают? За то, что дают прогнозы, за которые не отвечают? Нормально устроились. Понятно, что с журналиста Никиты Хлебникова, упоровшегося на антисталинизме (а других в «Новую газету» и не берут), взять нечего, он еще такое, касательно дела Вангенгейма, написал: «…как известно, советская власть не очень-то разбиралась, кого «брать», надо было выполнять план по посадкам».

Упоротость на антисталинизме хуже лоботомии. Она вместе с мозгами отключает совесть. Начало 1934 года, еще Кирова не убили, еще Вангенгеймы на личные просьбы Сталина реагировали… отрицательно. Какой к соловецкой матери план по посадкам?! Тем более, какой дурак делает план по посадкам на начальниках Центральных Управлений Единой Гидрометслужбы Союза?! Шишка же немаленькая! Дело проверять будут надзорные органы с особым пристрастием.

Может быть, вас смущает скорость расследования – 12 дней? Меня не смущает. В ныне действующем УПК РФ: «Дознание производится в течение 30 суток со дня возбуждения уголовного дела. При необходимости этот срок может быть продлен прокурором до 30 суток». Но мы же привыкли к тому, что в СИЗО нынешние подследственные годик сидят как за здрасте. Понятно, если дело возбуждается с чистого листа, без всяких оперативных материалов, то следователь полгода только свидетелей ищет, а если в материалах доследственной проверки всё задокументировано и следователю только остаётся оперативным материалам придать процессуальный вид – чего ему полгода делать? Мотню теребить? Ладно еще, если преступление запутанное и преступник умело следы заметал, но чего мог запутать и замести человек с головой профессора Вангенгейма, который даже Сталина мог с его вполне законной и разумной просьбой послать к … согласованной инстанциями программе. Очевидно же, туловище с головой настолько обнаглело, что потеряло берега. Да и время было – до убийства С.М.Кирова. Если вы не помните и не знаете, то именно после того теракта наше советское руководство увидело, что в стране, прямо у него под носом, такое творится!!! Такие, как Вангенгейм, уже в открытую начали проводить диверсии и планировать перевороты.

Ну еще краткость обвинительного заключения настораживает? Так ведь? А меня не настораживает. Дело пошло на рассмотрение коллегии ОГПУ, обвинительное заключение не зачитывалось в судебном зале для адвоката и заседателей, для суда – да, оно нужно развернутым, для узкой коллегии – зачем? Сидят за одним столом три человека, перед ними следственное дело, заключение. Заключение прочли, дело посмотрели – доказательства есть, решение приняли.

Нюанс – приговор несудебного органа. Страшно как и жутко! Общечеловеческие права общечеловеков! Подумайте сами, для вас лично большая разница получить приговор от государственных чиновников в погонах (несудебный) или от государственного чиновника в мантии (судебный)? А, да! Судьи же независимые! Бу-гага!

Да, и адвоката на коллегии не было, некому там было права подследственного защищать! А на хрена вам адвокат, если на коллегии сидел прокурор, но не как обвинитель, а как надзирающий за законностью. Т.е., фактически, на заседаниях таких несудебных органов прокурор исполнял функции адвоката. Так что, я бы еще поспорил насчет прав человеков… Конечно, другое дело, когда сам Прокурор СССР Вышинский дал указание на тройках плевать на нормы УПК, есть в архивах такое его указание. Да-да, подлинник. Самый настоящий. Или вы думаете, что комиссия Политбюро А. Яковлева могла в архивы что-то подсунуть? Как вы можете члена Политбюро ЦК КПСС, друга М.С.Горбачева, в таком подозревать?

Само обвинение профессору Вангенгейму – ерунда. Интереснее, как это обвинение развалила реабилитационная комиссия в 1956 году. Из книги о профессоре: «Допрошенный 1 февраля 1956 года Крамалей показал, что на следствии он оговорил себя, Вангенгейма, Назарова и Лори-Меликова по принуждению следователя…».

Я с этой прекрасной картины плачу навзрыд. Сидят в кабинете товарищи в кителях с погонами прокуроров, вызывают пострадавшего от сталинских сатрапов метеоролога Крамалея:

- Гражданин Крамалей, выполняя решения 20-го съезда КПСС, осудившего Сталина, как кровавого тирана, из-за которого пострадали невинные метеорологи, мы задаем вам вопрос: Вы пострадали за дело или от кровавого Сталина и его чекистов-садистов?..

Уверен, что если бы от кровавого Сталина еще пострадали невинные сексуальные маньяки и форточники-медвежатники, то их бы такие комиссии по пересмотру дел всех реабилитировали бы поголовно.

Но ладно, зато Военной Коллегией Верховного Суда СССР А.Вангенгейм 23 июня 1956 года был реабилитирован посмертно, эта коллегия отменила приговор Коллегии ОГПУ от 1934 года и жена профессора получила извещение, что ее муж, осужденный на 10 лет, умер в заключении в 1942 году. Военная Коллегия отменила только решение Коллегии ОГПУ и профессор оказался реабилитированным. Понимаете, что это значит? Нет? Подсказать? Это значит, что никаких других приговоров никаких других судебных или несудебных органов в отношении Вангенгейма в 1956 году не существовало. Военная Коллегия отменила только одно решение Коллегии ОГПУ и покойный профессор стал чист, как младенец. Запомните это.

А пока мы посмотрим, как страдало туловище с профессорской головой на Соловках. Это нечто невероятное из области страданий. Запредельное.

Чем больше разбираешься с эпохой Сталина, тем больше начинаешь теряться в том сюрреалистическом, с позиции наших дней, времени. Знаменитый приказ № 227 1942 года. Читаю текст этого приказа и не могу осознать, почему его обсуждали в частях воюющей Красной Армии, почему его так воспринимали наши бойцы и командиры, как суровую, но необходимую меру, почему историки также его трактуют, как суровую, но необходимую меру.

Ведь в этом приказе нет ничего «сурового и необходимого», кроме того, что приказы военные должны исполнять, тем более на войне. А если на войне приказы не исполняются, то за это нужно наказывать. Нет, сурово, конечно. А чего народ вдруг удивился такому приказу, как № 227? До него, выходит, можно было в обороне стоять, пока не наскучит сидеть в окопах? А если немцы вдруг появятся на горизонте, то можно было врагу показать мужественную спину и убежать, сверкая жопой в галифе? И ничего за это не было? Вроде в приказе Сталина обычные на войне обычные меры, обычные для любой армии мира, но у нас – ойойойо! Как сурово!!!!

Конечно, сурово. Если в страшно-ужасной Соловецкой тюрьме особого назначения (СТОН. СТОН – одна аббревиатура до мурашек по коже) заключенные в свободное от чтения газет время гуляют по лесу, собирая грибы и ягоды… Тюрьма! Берешь лукошко и идешь в ближайший лесок собирать грибы и ягоды. Грибы в своей камере потом на печке жаришь с картошкой, а из ягод варишь кисель.

Я что-то сочиняю? Нет, это не я, это сам профессор Вангенгейм писал в письмах своей жене из страшного узилища.

Эпистолярное наследие, предоставленное «Мемориалу» дочерью профессора Вангенгейма, весьма внушительное – 138 писем. 25 писем еще считаются недошедшими до адресата, жены профессора.

Первое датировано 11 мая 1934 года: «…Пусть из нашей дочери выработается такой же самоотверженный работник, какими были мы с тобой. Передай ей мой энтузиазм. Ей придется ведь работать еще в более интересное время. Помни, что главное – в бодрости. Она поможет преодолеть тяжесть разлуки, а что касается дела, то и на Соловках можно строить социализм, время и силы будут использованы. Я, между прочим, продумал несколько книжек по физике для юношества с мыслью, что мы их проработаем вместе и издадим».

Меня насторожил не сам текст письма. Дата. Профессора осудила коллегия ОГПУ 20 января 1934 года. А почему он в лагере (письмо из Белбалтлага) оказался только в мае? Или ему с января до мая была запрещена переписка? Дело в том, что приговор несудебного органа, каковым являлась коллегия ОГПУ, не предусматривает вступление в силу до окончания процедуры апелляции, он вступает в силу немедленно после вынесения решения по делу. 20 января приговор вынесен, после этому профессору в СИЗО делать было нечего, он должен был быть этапирован к месту дальнейшей отсидки, в лагерь. Три с лишним месяца везли его до Белбалтлага?

А вот если профессор был осужден не 20 января и не коллегией ОГПУ, а судом, то такое, в смысле срока этапирования, вполне могло быть. Следствие, суд, обжалование приговора, рассмотрение жалобы вышестоящей судебной инстанцией, вступление приговора в силу – тогда да, от ареста, до прибытия в лагерь 4 месяца – реально и правдоподобно. Либо все документы, представленные нам по делу Вангенгейма – липа, либо – это не первое письмо из лагеря профессора, в первых письмах могло быть такое, что родственникам и «Мемориалу» показалось неприличным показывать публике. Хотя, и все последующие они зря обнародовали…

Второе письмо отправлено через неделю после первого, 18 мая 1934 г.: «Вся окружающая обстановка не угнетает. Работаю и даже начал читать лекции. Уже три раза читал на тему «Овладение стратосферой». Аудитория очень внимательно слушает, интерес к тому вопросу очень большой».

Насчет окружающей обстановки – не думаю, что написана правда. После Москвы с Большим театром любая обстановка угнетает. Здесь нужно знать один момент, читая лагерную эпистолярщину: письма заключенные сдают в незапечатанных конвертах, они просматриваются перед отправкой в оперчасти, дабы исключить всякие нюансы. Вы же не думаете, что лагерные опера позволили бы бандитам и государственным преступникам вести с оставшимися на воле их подельниками свободную переписку и антигосударственную агитацию? Поэтому «обстановка не угнетает», а не описания страданий. Но лекции про овладение стратосферой – это нечто запредельное. Верх чекистского садизма. Заключенные после тяжелых каторжных работ вместо сна и отдыха, должны сидеть в зале на табуретах и слушать про стратосферу. А каково самому Вангенгейму? Целый день с тачкой, а потом – подготовка и чтение лекций. Так и здоровья лишиться можно.

Третье письмо особенно интересное, 20 мая 1934 года: «Лекции мои пока идут регулярно, уже прочитал 5 лекций. Просят еще на новую тему. Днем на работах, вечером читаю лекции.

В тюрьме я вспоминал всю свою жизнь и обнаружил, интересное для меня – 1933 и 34г. В 1933 году исполнилось 35 лет, как я добровольно отказался от всех преимуществ класса, в котором я родился, отказался от материальной помощи отца, предпочтя студенческую голодовку, уроки и пр. Исполнилось 35 лет моей работы по метеорологии. В 1934 году исполнится 40 лет со времени первой моей работы по найму. И сознание абсолютной чистоты совести перед рабочим классом за 35 лет, а перед советской властью – за 16 с лишним лет, дает мне силы и бодрость».

Это уже не просто голова профессора Вангенгейма! Это голова пролетария Вангенгейма! 40 лет пролетарского стажа! Я не думаю, что жена профессора была не в курсе биографии мужа. Да, в этой биографии было в юношестве участие в студенческой бузе, после чего Лешу Вангенгейма исключили из университета. Но покаялся и его восстановили в студентах, благополучно закончил университет, потом еще и институт, а во время ПМВ дослужился до полковника и был награжден за организацию газовых атак на австрийцев. Наверно, в представлении на звание полковника царский политрук в его характеристике так и написал: «Отличается чистотой совести перед рабочим классом».

Только про таких вангенгеймов Владимир Ильич Ленин говорил, что пока звание коммуниста означало перспективу тюрьмы, ссылки и каторги, то вангенгеймы в партию не стремились, а когда победила революция и членство в партии способствовало карьерному росту – в парткомах выстроились очереди с заявлениями о приеме.

Разумеется, эти строки в письме были не для жены. Это – для оперчасти: «Посмотрите, товарищи чекисты, какого идейного пролетария вы на общих работах гнобите!»

Реакция от оперчасти последовала. Уже 2 июня 1934 года: «У меня жизнь идет нормально. Организую просвящен. работу».

5 июня: «Разноображу работу. 3-го устроил бригаду добровольцев по устройству цветников перед нашими окнами…»

Сталинский ГУЛАГ. Завышенные, неподъемные планы для заключенных. Не дал норму выработки – срезали пайку. Срезали пайку – недоедание. Ослабленный голодом зэка тем более не может норму выполнить, начинается дистрофия, потом дошедших до состояния ходящих скелетов собирают в бригады добровольцев и они устраивают цветники перед окнами их бараков. После рабочего дня с тачкой и лопатой, само собой. Так они и дохнут от изнеможения прямо на этих цветниках, как мухи.

Продолжение письма: «Режим правильный – встаю к 8 часам, в 12 обедаю, в 6 ужинаю, потом чай, в 11-12 ложусь спать, причем в общежитии радио кричит допоздна, часто засыпаю под звуки оркестра».

Что-то в такой режим не вписывается 12-ти часовой рабочий день с тачкой. «Эй, враги народа, бросай тачки, кирки и лопаты! 6 часов уже! Идите чайку попейте, потом снова будете социализм строить!»

Ну и, наконец, в этом письме строки, благодаря которым нынешние «интеллектуалы» считают, что эти вангенгеймы были совершенно безвинно осуждены и хранили верность партии в лагере до самого расстрела их по приговору фантастических «троек»:

«Ты не можешь представить себе состояние человека, который выполняет свой священный коммунистический долг, но не может добиться реальных результатов. И обида, и боль, и сознание безумного бессилия. Но вера меня пока не покидает. Я еще 9 марта писал т.Сталину, что веру в Партию я не потерял и не потеряю ни при каких условиях. Уверен, что это именно так и будет. Бывают моменты упадка веры, но систематически борюсь с этим и не допущу. Эх А.М. (Горький) пел про гордого человека. Почему ему не доказать на деле, что он может бороться за честь коммуниста, оставшегося гордым ленинцем».

Мне вот очень интересно было бы глянуть (жаль, что это невозможно) на письмо Вангенгейма Сталину. Интересно, там есть такие строки: «Товарищ Сталин, Вождь и Учитель, прости меня за хамское отношение с моей стороны к твоей просьбе насчет выступления на Всесоюзном съезде геофизиков. Я реально берега попутал»?

Но что-то мне подсказывает, «гордый ленинец» - это нечто отличное от порядочности обычного человека. У меня, например, не хватило бы «гордости» обращаться с просьбами к человеку, которого так, как Вангенгейм Сталина, хамски послал к чертовой матери с его просьбой произносить речь на Всесоюзном съезде на русском языке.

А насчет верности Партии. Вы можете себе представить такое письмо из заключения обычного уголовника жене:

«Здравствуй, дорогая! Узнай, как там насчет моей апелляции у адвоката. Мне нужно отмазаться от одного разбоя, за который меня посадили и будет всё чики-чики, выйду на свободу и бомбану с братанами ломбард, будешь вся в серьгах и кольцах. А насчет того, что до посадки я еще грабанул две богатые хаты, менты так и не узнали, козлы тупые»?

Любой уголовник знает, что его письмо в оперчасти прочтут и не только УДО накроется, если он будет писать о намерении продолжить после освобождения преступную деятельность, но еще и из текста – новые обстоятельства, можно еще к старому сроку заработать новый по новой статье.

Мы же с вами не верим в искренность уголовников, когда они пишут на свободу письма о том, что ни в чем не виноваты, их на следствии менты по почкам били и поэтому они себя оговорили. Мы же с вами, когда дело касается урок, почему то оцениваем эту «искренность» как разумные люди. А вот как только читаем в письмах «политических» о верности Партии и делу коммунизма, так у нас в мозгах происходят какие-то необъяснимые наукой химические процессы…

В середине июня лафа насчет общественной работы с тачкой заканчивается, голову вместе с туловищем профессора Ваненгейма переводят из лагеря в Соловецкую тюрьму, оттуда 18.06.34 года он пишет жене: «Сейчас же по приезде в Соловки был назначен на сельхозработы, работы в теплице, парниках и на огороде. 10- час. рабочий день с 6 час. утра до 4 ч. без перерыва и отдыха».

Во-во, уже каторга начинается. 10 часов на огороде. Попить чаю некогда. Вот и началось строительство социализма. Но недолго он строился, уже 25.06.34: «Живу в камере с пятью другими. Живем мирно. Работа не трудная, так как я по здоровью признан третьей категории из четырех: 1, 2, 3 и инвалидов».

Сгубила каторга «гордого ленинца», 14.07.34: «…На время ударных работ по озеленению я освобожден от дежурств сторожа…».

20.08.34: «30.07 был выходной день, вдвоем набрали грибов, наелись черники. Из грибов приготовили жаркое на масле, а потом кашу с рисом».

Я, лично вот здесь совсем не понял: это он в тюрьме сидел или в санатории?

А в письме от 09 августа: «Пыталась ли ты попасть к Димитрову? Он только что пережил несправедливость. Он должен был бы чутко реагировать на мое положение».

Тут я окончательно теряюсь. Я подозревал, что голова профессора Ваненгейма не очень умная, но после такого… Хитрожопый дурак в звании профессора! Несправедливость, которую пережил в то время Димитров – это знаменитый процесс в фашистской Германии над ним по поводу поджога рейхстага. Т.е., жена профессора должна была попасть на прием к Георгию Димитрову и ему сказать проникновенные слова: «Товарищ Димитров, вам как пережившему несправедливость со стороны фашистской диктатуры Гитлера, как никому должно быть понятно состояние человека, моего мужа Вангенгейма, страдающего от диктатуры Сталина?»

01.09.34: «Я пока в лазарете. Руку лечу синим светом, врач не возлагает на него особых надежд, но я уверен, что поможет. Отдых и синий свет , надеюсь, восстановят всё быстро».

Вы подумали, что чекисты сломали страдальцу руку или он, на своем посту сторожа повредил ее, отбивая народное добро у расхитителей? Как бы не так: «Сегодня получил разрешение на ежедневные души, думаю, что лечение укрепит нервы. Т.к., у меня только нервы». 1.10.34: «Я еще не знаю, на какой работе буду по выходе из лазарета. Как ни люблю я поле и воздух, но не хотел бы там работать, возраст (53 года!!! – авт.) и невралгия заставляют избегать простуды»

Т.е., рука у него просто от нервов болела. Чекисты его за руку даже не трогали. Нет, конечно, невралгия… Вроде рука целая, а болит. Врач щупает руку, стучит молоточком – ничего понять не может:

- Где болит?
- Везде, доктор, болит.
- Больной, а вы не симулянт?
- Как вы могли подумать, доктор, такое?! Я ж профессор и старый большевик! С Лениным этой рукой здоровался!
- Ну, раз с Лениным…

Письмо от 13 октября: «В моем состоянии перемен мало, но вчера приехал специалист-невропатолог, по впечатлению очень серьезный, он выслушал меня подробно и сказал, что сможет быстро восстановить здоровье, т.к. считает всё функциональным нарушением…».

Я, пока дальше не прочитал текст письма, тоже подумал, что невропатолог был серьезным специалистом. Такие «функциональные нарушения» сегодня на наших демократических зонах у симулянтов от работы на свежем воздухе лечатся элементарно просто: удар дубинкой поперек спины и моментально проходят понос, золотуха, мигрень и прочие «функциональные нарушения», но в Соловецкой тюрьме особого назначения… «Продолжаю лечиться ванными, усиленным питанием, регулярным режимом».

Привезли в лагерь еще одного невропатолога, письмо от 19 октября: «С рукой дело так: новый врач-невропатолог предполагает, что боли в руке обусловлены утомлением и от мелкой напряженной работы. Посоветовал мне абсолютный покой».

В конце концов, с больной рукой страдальца выписали из лазарета. Так и не смогли от страданий избавить. Какой-то таинственный случай. Уже после выписки прибегли к последнему средству: «По четным числам с 12 ноября за исключением выходных дней подвергаюсь сеансам гипноза. Опытный врач лечит, но за три сеанса еще не смог привести даже в полусонное состояние. Обещает, что действие будет и без этого. Посмотрим дальше».

«Посмотрим дальше» - сатрапы сталинские, хотели в гипнотический сон погрузить и проверить в таком состоянии, действительно ли рука болит? Накося – выкуси! Хрен вам, а не гипнотический сон! Не поддалась гипнотизеру голова профессора Ваненгейма!

И это всё происходило в прославленной, как ад на земле, в самой страшной тюрьме Союза – Соловецкой тюрьме особого назначения. СТОН.

Жаль, что нельзя сегодня задать вопрос Иосифу Виссарионовичу: «Товарищ Сталин, вы большой ученый, как в одной песне потом про вас пели, но так вот зверствовать над врагами народа зачем было? Может, как-нибудь помягче с ними нужно было, деликатнее, человечнее?».

Сегодня с утра начал писать продолжение. Перепечатал кусок письма Вангенгейма: «Ты напрасно думаешь, что я затушевываю вопрос о своем питании. Я действительно сыт, и в количественном отношении ем даже слишком много. Вот пример (сегодняшний день). Утром – каши перловой пол-тарелки, пирожок с картофельной начинкой и довольно больших размеров, 2 стакана какао со сгущенным молоком. В 4 часа обед – тарелка супа и картофельный пудинг с печенкой (мясо, правда, бывает редко), 2 стакана чаю. Сейчас товарищи ушли в театр смотреть Островского «Без вины виноватые», а я готовлю ужин, на оставшемся от обеда супе варю макароны…»…

Я прочитал это жене… Всё, сегодня пока не могу больше писать. Реакция жены на такую ужасную тюрьму выбила меня из рабочего настроя.

Вообще, в тюремных письмах профессора удивляет особое внимание, которое он уделяет вопросам жратвы. В большинстве писем - про жратву, то он шарлотку выпекает, то навагу покупает и жарит, то конфет полкило купил… Можно это списать на то, что в условиях полуголодного существования у человека еда становится главным вопросом, но это не было полуголодным существованием, как вы уже поняли, тем более, что «…По количеству очень много, не поедаю даже своего пайка- 650 г черного хлеба и подсушиваю из остатков сухари».

Еще в доживающую своей век эпоху эпистолярного жанра, доинтернетовско-телефонную, мы тоже писали друзьям, подругам, родным и знакомым письма. Из армии, где нас на завтрак не угощали пирожками, а на обед пудингами с печенкой, в трудные 90-е годы, когда во многих семьях про жаренную навагу забыли, но ни я, ни мне никто никогда про жратву не писал. Если я и мои друзья в армии во время срочной службы получали от матерей письма: «Сынок, как вас там кормят, может денег прислать?», то отвечали стандартно: «Кормят хорошо, мама не беспокойся».

Какой-то она другой была, эта старая интеллигенция. С упором на вопросах питания. Впрочем, здесь это не особо важно. Важно то, что профессору Вангенгейму на Соловках предложили работу по его специальности – метеорологом.

Это вообще характерно для советской пенитенциарной системы времен Сталина, отсюда – хозяйственные управления ГУЛАГа. Та система, которую ликвидировал в 1953 году Берия, не стремилась человека, совершившего проступок, выдавить из нормальной жизни навсегда, делала всё для того, чтобы отсидевший срок не вышел на свободу, выпав из профессии и своего профессионального круга, смог включиться в нормальную жизнь. Да и отбывание срока за занятием по своей специальности – это очень много значит в психологическом плане для заключенного.

Но с Вангенгеймом это не прокатило. Метеорологом? Ишь, чего захотели, сатрапы?! Это ведь не совсем курортная работа. Побегай в зной, стужу, дождь и метель по метеостанции, снимая показания приборов, да еще снег покидай лопатой – обычное занятие зимой метеорологов! С больной рукой, которую даже гипнозом не вылечили.

Не очень-то, похоже, профессор метеорологией и увлекался. Но чтобы вы, на месте сотрудника оперчасти в тюрьме, решили насчет такого метеоролога. Я бы, да и любой другой: не хочешь по специальности, будешь тачку катать, гнида хитрожопая.

Но профессор вместо того, что бы оказаться в бригаде на общих работах, стал библиотекарем. На очень тяжелой работе, как писал жене: «Последние дни приходится работать очень усиленно. Аэроплан привез газеты. Первую партию разбирал и распределял до 4 час. ночи, а следующую – в следующую же ночь до 7 1\2 ч. утра, затем подготовка к Ленинским дням – библиотечная выставка, рекомендательные каталоги, тезисы и пр., подготовка к VII съезду. Сегодня закончил работать в третьем часу ночи».

Это вам не по метеостанции на свежем воздухе по сугробам в пургу и мороз гулять, это – настоящая каторга, в душной библиотеке глотать книжную пыль и газетки до утра раскладывать. Так вот и лишались в тюрьмах узники здоровья.

Поэтому профессор в тюрьме числился в ударниках, получал зарплату, которую даже не мог потратить полностью, закупаясь в тюремном ларьке, деньги на личном счету у него накапливались. Да еще и премии получал за ударную работу!

Никакие подозрения по этому поводу у вас не возникают? Вы тогда найдите какого-нибудь оперативника, работавшего в тюрьме или на зоне, расспросите, он вам всё объяснит.

Дело в том, что в местах заключения, где оперчасть слабая или подкупленная ворами, библиотекаря назначают блатные. Через него удобно малявы передавать. Прикол в том, что даже назначенный ворами библиотекарь, в оперчасти тюрьмы значится агентом.

Прикол еще в том, что воры – они такие идейные уголовники, что все поголовно «стучат». Это в наше время уже неизвестно только ежикам, бродящим в тумане уголовной романтики. Так вот, вор, смотрящий на зоне или в тюрьме, сам «назначает» библиотекарем агента оперчасти, чтобы поддерживать с оперативником связь, не засвечиваясь. Очень это удобно.

Если же зона и тюрьма – красные, то там в помещении с книгами и газетами сидит просто агент оперчасти. В любом случае, при всех раскладах библиотекарь – агент оперчасти. Даже если, как в наши дни, заключенный из «новых русских», если он попал на эту блатную должность чисто за взятку. Все-равно, даже если он платит начальнику тюрьмы лично на лапу, за что его пристроили к книжкам и газетам, и не «стучит», в оперчасти он числится агентом.

Почему? Да потому что первая же комиссия, проверившая оперчасть, обнаружив, что на должности библиотекаря находится лицо, не привлеченное к конфиденциальному сотрудничеству, открутит начальнику оперчасти помидоры без наркоза. Оставить должность, такую как библиотекарь, которая сама по себе предполагает широчайшие оперативные возможности, без агента на этой должности – это почти расстрельный косяк для начальника оперчасти, проверка сразу поставит вопрос о его неполном служебном соответствии.

Еще прикол в том, что насчет «стучащего» библиотекаря знают вся тюрьма и вся зона. За исключением самых последних оленей, разумеется. Но всё-равно оперчасть получает от такого агента ценную информацию, настолько у него большие возможности «греть уши», обусловленные широчайшим кругом общения. И блатные знают о нем, даже если этот агент не ими поставлен, и не трогают. Тоже элементарно – через него удобно сливать в оперчасть дезу или просто нужную блатным информацию.

Если у кого-то есть сомнения насчет того, что профессор Вангенгейм, стал библиотекарем потому, что был завербован оперчастью Соловецкой тюрьмы, то я этим оленям ничего объяснять не буду. Олени едят ягель и ходят стадом по полям общества «Мемориал», на которых растут мухоморы. У них глюки от этих мухоморов насчет сталинского режима.

Вот потому профессор получал зарплату и премии, числился в ударниках – хорошо агент Вангенгейм работал. Ударно. Эти премии – залегендированные вознаграждения агенту за предоставленную оперативную информацию.

И я не хочу ничего плохого писать насчет профессора Вангенгейма в разрезе его работы осведомителем на должности библиотекаря. Вы же знаете, что «красная зона» - это там, где оперчасть сильна и агентурой вся зона пронизана? Там царит порядок. Администрация обладает достаточно полной информацией о происходящем среди заключенных и своевременно пресекает попытки совершения правонарушений и преступлений. Где агентурные возможности оперчасти слабы – там бардак. И чем слабее оперчасть, тем больше бардака.

Так что, тем, кто станет презирать Вангенгейма именно за его работу агентом, я могу только пожелать оказаться в тюрьме без агентов. Счастья вы там хлебнете. Только с этим счастьем недолго проживете, если вы не чемпион мира по боксу, или будете жить в петушатнике у параши. С большой долей вероятности, если вы представляете из себя образец «интеллигентного человека».

Вопрос насчет Вангенгейма в другом: какой дурак из чекистов решил расстрелять агента в 1937 году? Да не было среди чекистов таких дураков, такие дураки есть только в «Мемориале», которые не понимают, что выложив на всеобщее обозрение письма Вангенгейма, они сами его скомпрометировали в глазах «пострадавших от репрессий», как агента НКВД.

УКРАИНСКИЙ НАЦИОНАЛИСТ ВАНГЕНГЕЙМЕНКО

Те, кто уже прочел «Троцкизм», понимают, что само рассмотрение документов о расстреле заключенных Соловецкой тюрьмы во исполнении приказа НКВД № 00447 является занятием в плане опровержения этого фэнтэзийного факта из жизни того СССР, который существует только в головах упоротых на антисталинизме, абсолютно бессмысленным. Ведь если сам приказ наркома НКВД №00447 не существовал в том виде, в котором его «отыскала» в архивах реабилитационная комиссия Политбюро под председательством А.Яковлева, если он касался работы «милицейских троек», т.е. подразделений Особого совещания НКВД на местах, то какой может быть расстрел заключенных в тюрьмах в исполнении его - права «милицейской тройки» в 1937 году ограничивались 5 годами заключения?

Но я здесь не опровергаю того, чего не было и не могло быть – миф о «Большом терроре», созданный сотрудником ЦРУ Робертом Конквестом и развитый бригадой А.Яковлева, может существовать только в качестве мифа. Те историки, которые его оценивают, как реальность, являются такими же религиозными мракобесами, как и приверженцы культа Христа, основанного на мифах из Библии.

Мне интересно другое – посмотреть, насколько топорно этот миф создан на примере как раз «соловецкого расстрела» и как на этом мифе, как и на мифе о голубе, вступившем в половую связь с женой еврейского плотника, зарабатывают служители культа «Большого террора». Да, это культ. Точно такой же, как и христианство, с невинными агнцами.

Ведь достаточно только открыть Библию и с первых строк человек, ее читающий, начинает понимать, что «Книга книг» - это сказки для верящих в сказки. Даже никакой более-менее ясной логики в этих сказках бесполезно искать. Начни только чуть сомневаться… Такая же картина с «Большим террором».

Открываем первый, основополагающий документ о репрессиях 37-го года, приказ № 00447, о подлежащих репрессированию: «7. Уголовники (бандиты, грабители, воры-рецидивисты, контрабандисты-профессионалы, аферисты-рецидивисты, скотоконокрады), ведущие преступную деятельность и связанные с преступной средой».

«Ведущие преступную деятельность» - это совершающие преступления? Или что-то другое загадочное? Так разве милиция не занималась раскрытием и расследованием бандитизма и грабежей, не выявляла лиц, причастных к их совершению, не направляла дела в суд и они решениями судов не репрессировались? Чем милиция вообще тогда занималась до получения приказа №00447? Или 30 июля 1937 года, когда вышел этот приказ, в милиции были праздник и ликование: «Ура! Наконец-то нам товарищ Ежов разрешил переловить бандитов и грабителей, аферистов-рецидивистов».

А просто аферистов трогать еще было нельзя? Только аферистов-рецидивистов? Один раз провернуть аферу можно, но второй раз – потянут на «тройку»?

Понятно, что без веры в «Большой террор» этот приказ всерьез воспринимать невозможно, он совершенно нелеп в каждой своей формулировке, очевидно, что стряпалось это впопыхах, в расчете, что «пипл», уже одурманенный перестроечной пропагандой, и так «схавает», а дальше «пиплу» забили баки «житиями святых» - многочисленными «научными» трудами о репрессиях 37-го года и предъявили доказательства – «скрижали», обнаруженные в архивах. Осталось только «мощи святых» найти, но они всё никак не находятся. Впрочем, в самом христианстве с мощами тоже были проблемы. Помните, какой вой подняли священнослужители, когда большевики начали проводить «инвентаризацию» мощей, т.е. просто вскрывать раки с ними и описывать то, что в этих гробах лежало? Осквернение!!! Конечно, осквернение, ничего другого – даже лошадиные кости находили. Святая лошадь-великомученица.

А сотни лет народ верил, что в этих гробах лежат мощи, даже не видя их. Так уже почти 30 лет бывший советский народ верит, что на Бутовском полигоне лежат мощи. Только их «осквернять» нельзя, т.е. откапывать.

Вы знаете, что по «святому писанию» бог иудеев, христиан и магометан Землю создал раньше Солнца? Так разве верующих эта нелепость сделала неверующими? Разве ученые-богословы библейский акт творения мира не объяснили так, что у верующих в результате этих объяснений только больше веры стало?

С «Соловецким расстрелом» то же самое. Там «Особая тройка» была создана раньше, чем приказ о ее создании появился. Более того, «Особая тройка», созданная приказом НКВД в рамках «национальных репрессивных операций». к мифическим событиям на Соловках вообще никак не относилась. Но – богословы из «Мемориала» никак эту нелепость даже не пытаются объяснить.

Да что там Соловки! На Колыме понадобилось сочинить «акт сотворения мира», т.е. расстрелять узников колымских лагерей в рамках приказа № 00447, так придумали «тройку НКВД Дальстроя», которая приказом № 00447 вообще не создавалась…

В Ленинграде «тройку» создали. Но почему-то «особую». Мало того, приказом НКВД № 00447 лимиты предлагали на местах, в республиках, областях и краях, эти лимиты утверждались Центром. С Соловками – наоборот всё происходило, лимиты из Центра были спущены в область, но не в Северный край, на территории которого находилась тюрьма, а в Ленинградскую область. Почему? Никакого объяснения. Скажите, зачем приговоренных к расстрелу из Соловков вывозить черт знает куда, в другую область, чтобы там расстрелять и закопать? Ведь проще прямо в УНКВД Северного края, на месте, их приговорить и там закопать.

А начальник Соловецкой тюрьмы от своего руководства, из Управления тюрем ГУГБ, указаний о порядке отбора заключенных для рассмотрения тройкой в Ленинграде никакого не получил. Это указание направлено Фриновским начальнику УНКВД ЛО, которому начальник тюрьмы не подчинялся. А Заковский направил указание начальнику тюрьму подготовить дела заключенных для их рассмотрения Особой тройкой? В архивах такой документ еще не найден. Не найдено еще и указание от руководства Управления тюрем ГУГБ начальнику Соловецкой тюрьмы исполнять приказы и указания начальника УНКВД ЛО.

Пока они не найдены, следующий архивный документ выглядит для тех, кто знает что такое «подчиненность», как сказка про хождение одного мужика по воде:

В той сказке мужик, вопреки всем законам физики, гулял по поверхности глубокого озера, в этом документе, вопреки всем законам службы и подчиненности, начальник УНКВД ЛО направляет начальнику Соловецкой тюрьмы, который не является его подчиненным, указание выдать капитану Матвееву заключенных для расстрела. Да еще грозно – НЕМЕДЛЕННО!

Щас! Так бы и разбежался начальник тюрьмы! Одному выдай, второму выдай, третий еще что-нибудь попросит, так и себе ничего не останется.

Да не был начальник УНКВД ЛО комиссар 1-го ранга Заковский таким бакланом, как тот, который сочинил этот совершенно секретный документ и потом нашел его в архиве. Заковский был человеком достаточно опытным, чтобы не знать, какой ответ он получит от начальника тюрьмы Апетера: «Товарищ комиссар госбезопасности 1-го ранга, я, конечно, уважаю ваше высокое звание и заслуги, но, пардон, вы не мой начальник. Я подчиняюсь начальнику Управления тюрем ГУГБ. Советую вам обратиться к моему прямому начальнику с тем, чтобы ОН дал мне указание о выдаче заключенных вашему сотруднику».

Ну, допустим, сказочная Особая тройка УНКВД ЛО приговорила к расстрелу заключенных Соловецкой тюрьмы. Допустим. А зачем Заковский послал капитана Матвеева на Соловки? Приговоренные в Соловецкой тюрьме находятся? Так пусть их Апетер сам и расстреливает. Направить ему через наркома НКВД соответствующий приказ – и все дела. У него же там целая тюремная охрана, большая толпа вооруженных мужчин, а вокруг Соловков – такая глухомань и просторы, что и всю Ленинградскую область туда можно привезти и тайно закопать.

Вместо этого, приговоренных грузят на баржи, везут в Ленинградскую область, оттуда в Карелию и в Сандармохе кончают. Медики такой процесс называют удалением миндалин через прямую кишку…

…Но от этого прекраснейшего докУмента, распоряжения Заковского Апетеру, глаз оторвать невозможно. Его можно в рамочке на стену в гостиной вешать, как картину Айвазовского. Стоять напротив и любоваться. «…приговоренных к РАССТРЕЛУ». Не просто к расстрелу, а к РАССТРЕЛУ! Чтобы взгляд потомков не скользнул мимо, а обязательно зацепился и замер, чтобы далекие потомки смотрели круглыми глазами на эту бумажку, оцепенев от ужаса – во, звери-люди были!

«Художники», вы когда сочиняли эту «картину», уже забыли про указание из НКВД Заковскому, которое должен был исполнять и Апетер, что на Соловках нужно было сляпать дела на 1200 человек, которых «Особая тройка» должна приговорить только к РАССТРЕЛУ? Домашний арест и повешение указание не предусматривало. Да еще Апетер обязательно должен был знать, что капитан Матвеев берет этих заключенных для исполнения приговоров, а не для какой-либо иной цели. А то вдруг возьмет и отпустит их грибы собирать.

Но всё это мелочи, конечно. Ткнешь этих «художников» мордой в их произведение, так они станут в позу: это так тогда документы писали, мы не причем.

А здесь вы тоже не причем: «Немедленно выдайте всех 1116 человек»?! Кино про это снимать нужно. Драму. Как приехал на Соловки капитан госбезопасности Матвеев и ему вывели из тюрьмы колону в 1116 человек и немедленно выдали: «Забирай всех!».

Бегает несчастный завхоз с капитанскими погонами вокруг этой колоны в панике, не зная, что ему делать, потому что на баржу, которую ему для вывоза приговоренных дали, только 200 человек помещается, а баржу ему дали одну.

«Художники», вы же сами в своей изостудии «Мемориал» нарисовали эпическое полотно, на котором приговоренных к расстрелу с Соловков вывозили пятью этапами, так зачем же вы Матвееву сразу всех выдали? Вот так уж точно в НКВД документы не писали.

Самое загадочное в «соловецком расстреле» - откуда взялся лимит на расстрел 1200 человек? Кто его определил? Никаких сведений об этом нет. По приказу №00447, в исполнении которого, якобы, эта акция осуществлялась, лимиты должны у Ежова запрашивать с мест. Сами на местах определять, сколько человек у них подлежит репрессированию и эти данные отправлять в НКВД, там их нарком утверждал.

Но по соловецкой ситуации получается всё наоборот, Заковскому (даже не Апетеру!) из Центра направили указание отобрать на Соловках 1200 человек для расстрела. И в этом указании поставлена задача тюремному начальству сформировать дела на 1200 жертв. Т.е., почти прямо дан приказ состряпать липовые дела на определенное число людей. Причем, не дела, не следственные дела, как предписано приказом № 00447, а справки. Справки направить в Особую тройку и по рассмотрении их тройка должна вынести единственный приговор – расстрел.

«Мемориал» объясняет смысл это затеи тем, что планировались аресты и осуждения большого числа людей, а тюрьмы и лагеря были переполнены, поэтому их нужно было разгрузить для свеженьких узников. Старых расстрелять, а новых посадить.

Так зачем вообще нужна была эта катавасия с «Особой тройкой», если ее решение формальным предусматривалось, приговоры ни осужденным, ни их родственникам не сообщались, зачем вообще «тройка» что-то рассматривала и какие-то решения выносила? Для кого? Просто списали бы в расход 1200 человек, отобранных в тюрьме, закопали их поглубже, а родственникам сообщили: сидит без права переписки, но скоро умрет от цинги.

Это вообще вопрос глобальный, так сказать: зачем тройки НКВД выносили расстрельные приговоры, если эти приговоры изначально никто никогда не должен был увидеть? Самих приговоренных запрещалось с ними знакомить, родственникам о них не сообщали, сообщали, что их близкие получили 10 лет без права переписки, поэтому даже в перспективе никогда не планировалось их рассекретить. Кому и для чего нужен секретный приговор, который никогда не должен был стать известным даже родственникам осужденных? Есть варианты ответа? У меня есть только один: эти приговоры нужны были только для того, чтобы их найти в архивах и осудить коммунистический режим, как преступный. Больше не для чего.

Но вернемся к лимиту. Может, все-таки была такая ситуация, что сам начальник Соловецкой тюрьмы запросил у Ежова лимит на репрессирование 1200 человек, ведущих в заключении преступную деятельность?

Такая ситуация имело бы место быть, если бы на голову майора Апетера упал с пальмы кокос и тяжело его контузил. Но на Соловках пальмы не растут.

Поясняю, в Соловецкой тюрьме заключенных сидело порядка двух с половиной тысяч. Тюрьма – место, где отбывают срок наказания и перевоспитываются (в ее советском варианте), да там сидят еще подследственные и ожидающие вступления приговора в силу.

И обязанность тюремной администрации состоит в том, чтобы обеспечить условия, при которых заключенные наказывались лишением свободы и перевоспитывались, а не занимались преступной деятельностью. Если из 2500 заключенных 1200 ведут в тюрьме преступную деятельность, то возникает правомерный вопрос: в этой тюрьме администрации, вообще, существует? Или там только кухня, на которой баланду варят, работает?

Ситуация, при которой сам Апетер запросил такой лимит в Центре невозможна. Тогда получается, что начальник тюрьмы с подчиненной ему оперчастью вместо того, чтобы своевременно пресекать и предупреждать преступления, совершаемые заключенными, в позе сторонних наблюдателей смотрели, как половина контингента сбилась в преступные группы и шайки, ожидая разрешения Центра применить против них карательные меры.

Не могло быть такой ситуации, при которой Апетер запрашивает Центр:

-Разрешите мне репрессировать 1200 заключенных, ведущих в тюрьме активную контрреволюционную и иную преступную деятельность.

Потому что ему ответят:

- Ты там чем занимаешься? Фрески в Соловецких церквях разглядываешь или работаешь? Почему лица, совершившие у тебя в тюрьме преступления, еще не осуждены или не находятся под следствием?

И такой ситуации, когда Центр предписывает Апетеру репрессировать 1200 человек тоже быть не могло, потому что уже Апетер ответил бы:

- Вы там думаете, что я здесь только водку с конвойными пью с утра? Все, ставшие мне известными, преступления у меня в тюрьме немедленно расследуются, лица, виновные в их совершении, находятся под следствием, те, по которым следствие закончено, ожидают суда. В тюрьме порядок и беспредела нет, со своими обязанностями справляюсь.

- Да ты там не бурогозь, мы знаем, что ты справляешься, но твою тюрьму нужно разгрузить для свежих зэков, поэтому состряпай липовые дела на 1200 человек и справки направь в Особую тройку НКВД ЛО, она по твоим справкам их приговорит к расстрелу.

- Вот вы орлы! На основании моих липовых справок Особая тройка расстреляет людей, а потом вы меня за эти справки… С Особой тройки спроса нет, они же мои материалы рассматривали, крайний я буду, как фальсификатор. Так меня прямо сейчас начальник моей оперчасти пошлет на три буквы, он же тоже крайним будет. Письменный приказ от меня потребует сфальцифицировать дела. Вы мне тоже письменный приказ пришлите совершить это должностное преступление, вместе будем отвечать. Политика партии? Сталин приказал? Постановление партии по моей тюрьме предоставьте и приказ Сталина. Пока их не будет – не буду ничего исполнять. А насчет вашего преступного указания доложу вышестоящему руководству. По Уставу. Потому что, выполнив ваше указание, я совершу преступление, за которое УК РСФСР карает вплоть до ВМН. Мне зачем такой компромат на самого себя нужен?

- Да ты не боись, товарищ Апетер. Никто никогда не узнает, что такие приговоры были и никто твоих справок не увидит.

- Тогда зачем вообще вы мне приказываете эти справки делать, дела фальцифицировать? Давайте просто расстреляем 1200 человек без всяких справок и приговоров, если их никто не увидит никогда. Трупы спрячем и все дела. А-а! Я понял! Вы хотите, чтобы на меня компромат был и меня за яйца на нем подвесить…

Граждане, вы понимаете это? Вы когда-нибудь в этой жизни занимали хоть какую-то должность, предусматривающую хоть какую-то ответственность? Вы понимаете, что «соловецкий расстрел» в том виде, как он нам представлен, мог произойти только в фантастическом Мордоре, населенном тупыми кровожадными орками?...

…На Соловках сидело достаточно много известных людей, судьбе которых посвящены различные исследования, не все из этих заключенных дожили до освобождения, можно брать биографию любого из них и изучать, содрогаясь от хохота при чтении страниц о страданиях от «зверств режима» и недоумевая от «реабилитации».

С Вангенгеймом особо показательно. Сведения о нем из виртуального музея ГУЛАГа http://www.gulagmuseum.org/start.do?language=1 :

Создатель Гидрометеорологической службы СССР. Род. 9.10.1881 в с. Крапивна Конотопского у. Черниговской губ. Отец метеоролог и земский деят. Ф.П. Вангенгейм. Окончил физ.-мат. фак-т МГУ (1906), Моск. с/х ин-т (1909). Член студенческого исполн. комитета РСДРП, в 1902 арест. за орг-цию студенч. демонстрации, приговорен к 6 мес. тюрьмы и высылке из Москвы. В 1910-13 работал синоптиком в Махачкале. В 1-ю мировую войну служил в действ. армии, метеоролог. С 1917 жил в Дмитрове Курской обл., ст. агроном и инспектор нар. образ. С 1920 в Москве, ст. науч. сотр. в отделе долгосрочных прогнозов Главной физ. обсерватории. В 1924-29 работал в Главнауке, с 1927 нач. редакции геофизики БСЭ, руководил Центр. бюро краеведения. С 1928 проф. кафедры физики МГУ. В 1929-34 член Презид. Гос. ученого совета. В 1929 создал и руководил Единой гидрометеорологической службой СССР, предс. Гидрометеорологического комитета при Совнаркоме СССР. Арест. в Москве 08.01.1934, приговорен пост. КОГПУ 27.03.1934 по ст. 58-6,7,11 к 10 г. ИТЛ. В заключении на Соловках, работал в музее и библиотеке (зав. иностранным отделом). Летом 1937 переведен на тюремный режим. Пост. Ос. Тр. УНКВД Лен. обл. 09.10.1937 приговорен по ст. 53-6 (шпионаж) за принадлежность к буржуазно-националистической орг-ции “Всеукраинский центральный блок” к ВМН. Расстрелян 03.11.1937 в Сандормохе (Карелия). Реабил. посмертно ВК ВС СССР 23.06.1956».

В выделенном отрывке опечатка, не 53-6, а 58-6 – шпионаж, точнее эта статья УК РСФСР звучит так: «58_3. Сношения в контрреволюционных целях с иностранным государством или отдельными его представителями, а равно способствование каким бы то ни было способом иностранному государству, находящемуся с Союзом ССР в состоянии войны или ведущему с ним борьбу путем интервенции или блокады…

Еще не смеётесь? Давайте еще зайдем на сайт «Бессмертный барак», откроем страницу «Первый соловецкий этап. «Список Сандармоха». Посмотрим, за что был расстрелян этот этап, там все расстрелянные разбиты на группы:

«Осужденные по т.н. "ДЕЛУ М.СУЛТАН-ГАЛИЕВА" за " к.-р. буржуазно-националистическую и шпионскую деятельность"»

Целая шпионская сеть прямо в тюрьме действовала! Дальше:

«Осужденные за "к.-р. фашистскую террористическую деятельность"»

Еще и террористы в тюрьме орудовали. Бомбу в парашу заложили?

«Осужденные за "к.-р. вредительскую диверсионную деятельность"»

В тюрьме еще и диверсии заключенные устраивали.

«Осужденные за "к.р. белогвардейскую деятельность в Сибири" (сфабрикованные ПП ОГПУ по Западно-Сибирскому и Восточно-Сибирскому краям "дела" "РОВСа" и др.)»

Это я вообще не понял. Сидя на Соловках вели белогвардейскую деятельность в Сибири?

«Осужденные за "к.-р. повстанческую деятельность"

"Осужденные за к.-р. троцкистскую террористическо-шпионскую деятельность, продолжавшие вести к.-р. троцкистскую работу среди осужденных и высказывавшие террористические намерения"»

В тюрьме даже восстание заключенные готовили. Ну, может быть.

А в этой группе находился наш профессор:

«"Осужденные за к.-р. националистическую, шпионскую и террористическую деятельность на Украине, оставшиеся на прежних позициях , продолжающие к.-р. шпионскую террористическую деятельность, создавшие к.-р. организацию "Всеукраинский центральный блок"»

Уже вторая шпионская сеть в тюрьме. В Соловецкой тюрьме! Две действующие шпионские сети! Действующие на момент составления справок для Особой тройки УНКВД ЛО! Т.е. начальник тюрьмы спокойно смотрел, как его заключенные шпионажем занимаются, пока Особая тройка не вынесла решения об их расстреле.

Извините, но в конторе «Мемориала» такую бредятину сочинить могли, там много креативно мыслящих личностей. Но не мог начальник тюрьмы сам на себя навесить компромат в виде двух работающих шпионских организаций, деятельность которых он не пресекает. Я уже даже не касаюсь вопроса о том, как в тюрьме они могли шпионить, даже не хочу это комментировать, для этого нужен юморист с особым талантом.

Но как Вангенгейм оказался в группе украинских националистов – это еще загадочней, чем шпионские сети в тюрьме. Это потому, что он родился в Конотопском уезде? Или потому, что несколько семестров учился в Киевском политехническом институте?

Нет, скорей всего, А.Ф.Вангенгейм происходил не из русской дворянской семьи, обрусевших голландцев, его предок Ван Генгейм, вероятно, из Голландии бежал на Запорожскую Сечь, там казачил и настоящая фамилия Вангенгейма была Жженный! … тьфу, Вангенгейменко, конечно. Долго под фамилией Вангенгейм маскировался в Гидрометеорологическом комитете при Совнаркоме СССР украинский националист Вангенгейменко…

Я никак не могу подобрать название к следующей части саги о голове профессора Ваненгейма. Ничего, кроме «ХИТРОЖОПАЯ СЕМЕЙКА» голову не приходит. Впрочем, судите сами.

К 1937 году у профессора настроение подпортилось тем, что все его многочисленные обращения по поводу пересмотра дела, остались без внимания. Кому только он не писал?! Сталину несколько раз, Калинину, в Комиссию партийного контроля, Прокурору РСФСР… – никакого результата.

Можно, разумеется, думать, что в обращения профессора те, кому они были адресованы, селедку заворачивали. Но в реальной жизни всё происходит по другому, эти заявления, несомненно, рассматривались во всех инстанциях. И если все инстанции их оставляли без последствий… Да нет, почему без последствий, в результате Ваненгейму удалось исключить из обвинения статью о контрреволюционной агитации, всё остальное, связанное с вредительством и сам срок наказания остались прежними. Т.е., несмотря на скоротечность следствия (12 дней), обвинение было построено на крепком материале. Очевидно, что еще до возбуждения уголовного дела, чекистами была проведена очень серьезная разработка группы в Гидрометеоцентре и они предоставили следствию такие материалы оперативной разработки, которые позволили закончить следствие в сжатые сроки.

Как бы то ни было, но к 1937 году в его письмах жене уже явно чувствовалось – сидеть придется весь срок, все 10 лет. А жена была не первой и моложе его на 15 лет. И осталась с 4-х летним ребенком на руках.

Как же тяжело понимать мотивы поступков этих «благородий» из дворян таким, как я, потомственным пролетариям!

Потомственные пролетарии, чтобы вы сами решили насчет молодой жены с малолетним ребенком, если бы получили в 53 года по приговору «десятку», если бы любили жену и своего ребенка?

Мне очень интересно знать это. Напишите обязательно в комментариях.

Отношения осужденных «политических» с их оставшимися на свободе женами – еще одна загадка эпохи. Мы сегодня знаем, что уже после ареста мужей начинались проблемы для их близких. Жен увольняли с работы, выселяли из квартир, детям наличие в анкете осужденного отца серьезно осложняло жизнь. Пошел вал разводов и заявлений: «Не считаю моего папу-вредителя своим отцом». Страшное время. Прямо ужас – какое страшное.

Но вот голова профессора Вангенгейма ничего этого не понимала. Она не только сама не предложила жене… Стоп. В такой ситуации мужчина не должен женщине предлагать выбор. Предлагать выбор в такой ситуации (разводиться или нет) – это подлость по отношению к женщине. Мужчина обязан настоять на разводе. Сам.

Вместо этого, вроде бы логичного шага любящего мужа и отца в реалиях тех лет, Вангенгейм, находясь в заключении, начинает свою 4-летнюю дочурку… готовить к школе. Отправляет домой по несколько писем в месяц специально для дочери, рисует в них ягодки-грибочки, объясняет, как они растут, гербарий для дочери собирает, чтобы она знала, как разная травка выглядит, объясняет явления природы и т.п..

Папа сильно доченьку любит! Папа хочет, чтобы она о нем не забывала и тоже любила. А мама же у доченьки – дурочка, она сама развитием ребенка не занимается, поэтому папе, страдающему на каторжной должности библиотекаря, приходится из тюрьмы самому заниматься развитием ребенка.

Да, конечно, поздний ребенок, любимая дочурка… Но, пардон, как мне не хочется выглядеть циником, но это не любовь к дочери. Это боязнь того, что жена может бросить получившего приличный срок сидельца, стремление сделать всё возможное, чтобы привязать ее к себе с помощью ребенка. Да и не о жене он думал, а о том, что она после развода не будет отправлять ему на зону посылки.

Либо – другой вариант: никто в те времена не третировал семьи «врагов народа», если члены семьи не были вовлечены в преступную деятельность мужей. «Сын за отца не отвечает». Жены и дочери тоже. И тогда профессор Вангенгейм не выглядит подлецом, который удерживал с помощью дочери жену от развода, если он точно знал, что на жизни близких его биография никак не скажется.

И ведь, действительно… Снова обратимся к книге о нашем герое:

«После ареста мужа Варвара Ивановна осталась единственной кормилицей большого семейства (младшая сестра, которая училась в техникуме, старый отец, маленькая дочь, а еще приходилось помогать сестрам и брату, жившим в деревне, обремененным многочисленными детьми, ну и, конечно, посылать продуктовые посылки и деньги на Соловки), поэтому приходилось очень много работать».

Вот она – каторга. Без всякого ареста и лагеря. Муженек-то, по сравнению с женой, жил как кум королю на Соловках. Но не спешите, дальше: «Тем не менее, Варвара Ивановна поступила на вечернее отделение географического факультета Московского педагогического института и успешно его окончила к 1938 году. После закрытия школы № 40 она преподавала географию в старших классах московских общеобразовательных школ, а во время эвакуации – в г.Магнитогорске (конец 1941-1943 гг.). И где бы она не работала, она всюду организовывала краеведческие кружки для школьников, которые пользовались большой популярностью и высоко оценивались руководством школ, отделами народного образования и т.п. (об этом можно судить по многочисленным почетным грамотам)».

Помните мерзкий фильмец «Завтра была война»? Инженера только арестовали, а у его дочери-старшеклассницы начались такие проблемы, что девчонка дошла до самоубийства. Так это уже накануне войны, когда волна «Большого террора» спала.

А тут – как раз в разгар его. По Москве стаями носятся «воронки», в которых сидят звероящеры-чекисты, хватают десятками тысяч ни в чем не повинных людей и расстреливают их на Бутовском полигоне. Жена же осужденного по «политической» статье спокойно учится в педагогическом институте, заканчивает его и идет преподавать в школу. Пока учится в институте, переписывается с осужденным мужем, шлет ему посылки, ходит с ходатайствами, добиваясь его реабилитации. Как она проскочила между шестеренок молоха «Большого террора»?

Так и этого мало. Пока Варвара Ивановна училась в пединституте, до 1938 года, до закрытия школы № 40, она работала … директором этой школы. Жена «врага народа». В период «Большого террора». В 1946 году была награждена медалью «За доблестный труд в Великой отечественной войне 1941-1945 гг.». В 1949 году стала кавалером ордена Ленина. Жена «врага народа».

Это с каким героизмом жена А.Ф.Вангенгейма преподавала детям географию и вела краеведческий кружок, если ее за это орденом Ленина наградили?! Да еще с таким анкетным пятном – расстрелянный за «контрреволюцию» муж.

Давайте так определимся, если профессор Вангенгейм жил в то время и в той стране, по которой в 30-е годы катилось кровавое колесо «Большого террора», то он являлся эгоистичным подонком, держащимся за свою жену, как за источник «подогрева» в тюрьме, наплевавший на то, что губит и ее жизнь, и жизнь своей дочери.

Если же судьба профессора никоим образом не сказывалась на жене и дочери, как это видно из биографии Варвары Ивановны, то … в той реальности страшным 37-38 гг. элементарно не находится места. 37-38 годы, как мы их знаем, присобачены к настоящей истории СССР из какого-то другого, полностью фантастического мира.

Предвижу и предупреждаю вопрос насчет возможного развода наших супругов. Не разводились. В письмах на это нет даже намека, за дочерью сохранилась отцовская фамилия.

Вот так в припадке антисталинского и антикоммунистического безумия те, кто пытался сделать иконами «безвинно пострадавших», поместив их выдуманный мир сталинских ужасов, на иконах изобразили эгоистичных подонков, не думающих даже о своих близких.

«Холодное лето 53-го» - еще один антисталинский пасквиль. Показана, как подонки, семья репрессированного в исполнении актера А.Папанова. Пока глава семьи сидел в лагере, жена и сын отказались от него. Предали. Извините, но это какая-то мораль навыворот. Здесь подонок как раз герой Пананова, если он сам, чтобы предотвратить малейшую угрозу для близких, не порвал с семьей. Не предлагать жене и сыну отказаться от него, а самому заявление написать: знать вас не желаю, ничего общего с вами иметь не хочу.

Впрочем, весь антисталинизм – это мораль навыворот. Мораль подонков…

В октябре 1937 года страдальцев из Соловецкой каторги повезли на расстрел. Биографы Вангенгейма приводят описание перевозки по книге Ю.И.Чиркова: «В конце октября неожиданно выгнали всех обитателей открытых камер (открытая камере – это такая камера из которой можно было ходить в лес собирать грибы и ягоды - авт.) кремля на генеральную проверку. На проверке зачитали огромный список – несколько сотен фамилий – отправляемых в этап. Срок подготовки – два часа. Сбор на этой же площади. Началась ужасная суета. Одни бежали укладывать вещи, другие – прощаться со знакомыми. Через два часа большая часть этапируемых уже стояла с вещами… В рядах проходящих мелькнуло лицо профессора Флоренского…Вангенгейм (в черном пальто и пыжиковой шапке). Увидели меня. Кивают головами, а руки заняты чемоданами…».

Я представляю, как выглядела эта колона зэков. Пальто, пыжиковые шапки, в руках чемоданы. Не хватает только носильщиков. Ни дать, ни взять – члены обкома собрались в отпуск в Сочи.

У Чиркова есть продолжение: «Это был уже второй этап из Соловков, названный «большим»… Прошел страшный слух, будто второй этап был утоплен в море».

Жаль, что я не художник. Обязательно нарисовал бы это – эпическое по своей трагичности полотно. Серые волны студеного моря под низким серым северным небом. И на волнах, до горизонта – чемоданы и пыжиковые шапки. Назвал бы просто – «Второй Соловецкий этап».

В последний раз голову профессора в пыжиковой шапке и видели. Жена перестала получать от него письма и забеспокоилась, как повествуют нам биографы Вангенгейма: «На запрос Варвары Ивановны о судьбе мужа 28 июня 1939 г. ей ответили из Прокуратуры СССР: А.Ф.Вангенгейм жив, работает, в 1937 г. его дело было рассмотрено особой тройкой Ленинградской области и его снова осудили на 10 лет без учета прежнего срока, из Соловков перевели в дальние лагеря без права переписки».

Деятели из «Мемориала», видимо, считают жену профессора конченной дурочкой. Разумеется, директорами школ только дурочек назначали. Её мужа арестовало ОГПУ, осудило ОГПУ, содержался он в тюрьме НКВД, но запросы она слала прокурору. Совсем, дамочка, запуталась. Так мало того, что дурочка, еще и обманщица. По версии «Мемориала», конечно, который представляет в своих экспозициях такое письмо за подписью В.И.Кургузовой:

Да, дурочка, конечно. Свой адрес в заявлении наркому НКВД указала: «Москва. Дукучаев пер.». Директор школы, учится заочно в педагогическом институте, а название улицы, на которой живет (Докучаев переулок), пишет в заявлении наркому с ошибкой.

Еще и дочь Варвары Ивановны передала «Мемориалу» письма отца с Соловков, последнее датировано 19 сентября 1937 года. В заявлении – август. Обманула Берию.

Наконец, как это заявление оказалось у «Мемориала»? Нашли в архивах НКВД? Где тогда на нем входящий номер и резолюция, да хоть какая-то отметка о принятии его в работу? Ладно, допустим, что сотрудник НКВД без всяких отметок его в папку бросил, но как это заявление вообще можно было обнаружить в архиве? Его сотрудник НКВД бросил в папку с грифом «Особо ценный исторический документ. Хранить вечно»? Это же обычная переписка, заявления и обращения граждан, с очень ограниченным сроком их хранения, иначе никаких архивов не хватит для такой макулатуры. Сейчас они хранятся 3 года. При Берии – вечно?

Если же это второй экземпляр заявления, оставленный В.И.Кургузовой себе, чтобы иметь подтверждение того, что она первый отправила наркому НКВД, то где на нем отметка канцелярии наркомата о приеме первого экземпляра?

С какой стороны не погляди – туфта. И запрос в Прокуратуру – туфта. И заявление Берии – туфта.

Вы можете мне задать вопрос, а почему тогда мы видим последнее письмо А.Ф.Вангенгейма датированное 1937 годом? Я вам встречный вопрос задам: а вы уверены, что видите всё, что есть? Что вы все письма профессора видите?

Из книги о нем: «…в середине 60-х гг. считалось, что после 8 лет заключения Алексей Феодосьевич умер во время Великой Отечественной войны в 1942 году от болезни».

Нет, но ведь жена Свидетельство из ЗАГСа о смерти мужа получила только в 1957 году, а не в 1942-м, когда он умер. Скрывали же! До 1957 года семья ничего о нем не знала?!

И текст Свидетельства в книге приводится с пояснением: «В апреле 1957 года на очередной запрос из Ленинграда пришел такой документ:

РСФСР

СВИДЕТЕЛЬСТВО О СМЕРТИ

1-ЮБ № 035252

Гр.ВАНГЕНГЕЙМ Алексей Феодосьевич умер 17 августа тысяча девятьсот сорок второго года 17 VIII – 1942г. возраст 61 год. Причина смерти перитонит, о чем в книге записей актов гражданского состояния о смерти 1956 года декабря месяца 26 числа произведена соответствующая запись за № 111…

Народ же сразу и начинает думать в ключе – если Свидетельство о смерти из ЗАГСа получено только в 1957 году, то до 1957 года семья о смерти ничего и не знала. Правильно? Редко же кто задается вопросом: зачем нужны такие Свидетельства и в каких случаях их получают?

И еще из книги о Вангенгейме: «Нужно отметить, что уже после реабилитации Алексея Феодосьевича, Ф.Н.Петров очень помог Варваре Ивановне в хлопотах по получению персональной пенсии за ее мужа».

Теперь всё поняли? Нет? Тогда поясню. Умер профессор в 1942 году и органы не могли не известить семью о его смерти. Даже если притянуть фантастическое наказание «10 лет без права переписки». В 1942 году жена получила из лагеря это извещение. Но в ЗАГС с ним не пошла за СВИДЕТЕЛЬСТВОМ о смерти. Потому как оно ей было без надобности. Зачем оно ей нужно было? Наследство оформлять? Какое? Пенсию оформлять? Пенсию за мужа – государственного преступника?

А вот когда в 1956 году Вангенгейм был реабилитирован, тогда его жена и бросилась в ЗАГС за свидетельством о смерти, без него нельзя было оформить пенсию.

Но персональная пенсия – это круто. Нашим бабушкам, которые потеряли на войне мужей, персональных пенсий никто никогда не выплачивал. Обычные, небольшие, платили. Но – персональные!!! Неплохо семья профессора наварилась на смерти главы семейства, осужденного за вредительство.

Но в 1977 году Варвара Ивановна Кургузова умерла и государство пенсию перестало выплачивать. Пенсия жене полагалась, а не дочери. Настал 1991 год и ВС РСФСР (жаль, что этих сук в 1993 году всех не перестреляли) принимает закон о реабилитации. Теперь настала пора и дочери профессора Вангенгейма навариться на имени покойного отца…

А дочь у профессора Вангенгейма, «жертвы сталинизма», и его жены, кавалера ордена Ленина, получилась довольно … едва не написал – интересной. Нет, получилась обычная советская дама науки. Послесталинского образца, конечно.

В 2012 году в Геологическом институте РАН состоялось заседание, посвященное памяти Э.А.Вангенгейм. Выступавшие о ней произнесли очень много теплых слов, коснулись и биографии: «В 1938 г. Элеонора Алексеевна поступила в московскую школу № 247, а с 1941 по 1943 г. была вместе с матерью в эвакуации в г. Магнитогорск .В 1947 г. она окончила московскую среднюю школу № 609 и поступила на Геологический факультет Московского государственного университета на кафедру палеонтологии. Куратором ее учебной группы в МГУ был сам заведующий кафедрой палеонтологии профессор Ю.А. Орлов».

Совершенно необычная биография для страдающей от сталинской тирании семьи, согласитесь. Мы привыкли, что после репрессирования главы семейства остальным членам семьи приходилось терпеть муки и лишения, но Вангенгеймы из этой колеи страданий каким-то образом выбились.

Папу расстреляли злобные чекисты, а мама заканчивает заочно пединститут, работает учительницей географии (и в эвакуации тоже), получает высшую государственную награду СССР, дочь заканчивает семилетку и не идет на завод фрезеровщицей после ФЗУ, а продолжает обучение в средней школе, которое после семи классов уже было платным.

После школы снова почему-то не поступает в институт, где готовят специалистов бесплатно, а идет продолжать образование в университет, которое в университетах было платным.

Дорогой товарищ Сталин! Разве так карают? Разве это репрессии? Что за мягкотелость и либерализм?

Но нет, всё-таки дочурку каток репрессий догнал, как свидетельствуют выступавшие на собрании в ее честь: «Дворянское происхождение и наличие репрессированного отца не позволяли найти работу по специальности в центральных научных и производственных учреждениях. После окончания университета Элеонора Алексеевна получила официальное распределение в геологическое управление в Дагестане».

Конечно, выступавшие это не сами сочинили, со слов самой Элеоноры Алексеевны говорили. Причем, это говорили не какие-нибудь жертвы ЕГЭ, а известные ученые, получившие образование и научные степени в СССР.

Маме наличие репрессированного мужа-дворянина не помешало получить орден Ленина, а дочурку «маховик» догнал? И по логике выступавших ученых мужчин и женщин, детей дворян и «жертв» после окончания университета распределяли геологами на Чукотку, в Сибирь, даже (ужас!) в Дагестан искать медь и золото для страны, а рабоче-крестьянскую молодежь оставляли на кафедрах в столице?

Так и говорили на комиссии по распределению: «Побарствовали и хватит! В Якутию – к комарам и морозам! Теперь пролетариат с незапятнанной биографией в Москве будет жить и диссертации защищать!»?

И вы все еще думаете, что советская наука, представленная мыслителями с такой креативной логикой, была тем, каковой ее нам преподносят господа совкодрочеры – передовой? Передовой в этой науке была только способность жрать в три горла, не принося народу никакой пользы.

Но мы не про науку сейчас. Мы про дочь человека с головой профессора Вангенгейма. Ага, распределили ее в Дагестан искать для народного хозяйства месторождения полезных ископаемых… Щас! Так она вам и побежала с геологическим молотком тюкать по камешкам в горах!

«Формальная причина, а именно отсутствие жилья в Махачкале, позволила ей вернуться в Москву».

И эти слова ученые люди произносили в речи-панегерике по недавно усопшей. Ученые люди даже не осознавали, что описывают усопшую, как бессовестную и наглую приспособленку. Дочь кавалера ордена Ленина. Ей перед героической мамой не было стыдно?

Вы всё еще уверены в том, что Э.А.Вангенгейм показала все письма отца? Уверены, что они с матерью их после 37-го года ни одного не получили?

Но как страдали! Мама преподавала в школе, получала нормальную учительскую зарплату при Сталине, тогда у учителей зарплаты были нормальными, доплату за орден Ленина, дочурка на кафедре в университете – тоже не гроши в те годы, московская квартира, которую «кровавый режим» у них не отобрал- плачьте от жалости, потомки колхозников.

А с 1957 года ко всему этому – персональная пенсия за умершего в лагерях главу семейства. Нехило.

Но в 1977 году мама умирает, почтальон перестает носить персональную пенсию и наступают 90-е года, когда университетская научная братия стала с баулами челночить по турциям и китаям, чтобы себя прокормить. Доходы ученых резко упали. Они стали рыскать в поисках заработка.

И тут ВС РСФСР принимает «Закон РФ от 18.10.1991 N 1761-1 (ред. от 07.03.2018) "О реабилитации жертв политических репрессий" с очень интересной статьей:

Статья 1.1. Подвергшимися политическим репрессиям и подлежащими реабилитации признаются:

дети, находившиеся вместе с репрессированными по политическим мотивам родителями или лицами, их заменявшими, в местах лишения свободы, в ссылке, высылке, на спецпоселении;

дети, оставшиеся в несовершеннолетнем возрасте без попечения родителей или одного из них, необоснованно репрессированных по политическим мотивам.

Т.е., персональная пенсия, получаемая матерью – это компенсация матери. Она ее только на себя тратила, дочери ничего не досталось. Дочери теперь положена отдельная компенсация, она отдельно пострадала.

Что, по вашему, должны были делать такие, как Элеонора Вангенгейм, узнав про этот Закон? Да единственное – искать возможности получить компенсацию за репрессированного родственника. Нет, про совесть, которая должна была натолкнуть на мысль, что компенсация в виде персональной пенсии матери за отца, уже получена, говорить мы не будем. Совесть-то специфическая, «дворянская».

И эти дети репрессированных стали собирать документы и справки для получения компенсаций. Во все органы, которые еще в конце 50-х годов выдали соответствующие справки о реабилитации родственникам репрессированных, от детей репрессированных в 90-е годы полетели новые запросы. И на них были отправлены новые ответы.

Ответы – в соответствии с действующим указанием Председателя КГБ СССР Крючкова сообшать тем, кто ранее получил извещения о смерти родственников в местах заключения, сведения об их расстреле «тройкой НКВД» и одновременно КГБ направлял в органы ЗАГС требования о выдаче новых Свидетельств о смерти. В «Троцкизме» эта комбинация мною расписана.

Я отчетливо понимаю, что мое утверждение о том, что Председатель КГБ СССР дал прямое указание фальсифицировать «расстрелы», превращая умерших в местах заключения в жертв мифического Большого террора 37-38 гг., выглядит неправдоподобным. Неправдоподобным оно, разумеется, выглядит из-за того, что мы привыкли КГБ СССР рассматривать как орган Советской власти, а не как репрессивный орган государства буржуазной диктатуры. Да еще репрессивный орган периода, когда этой буржуазной диктатуре требовалась легитимизация, которая была возможна только в том случае, если она сможет убедить народ в преступности коммунистического режима. И масштабы фальсификации, конечно…

Но один плюс один сложить можно? Или это очень сложно? Когда в 1956 году началась массовая реабилитация политических преступников, осужденных за антисоветскую деятельность, КГБ СССР стоял в сторонке и наблюдал? Или прямо участвовал в фальсификации следственных дел? И масштабы фальсификации были незначительными или, всё же, масштабными?

А та власть, которая поручила своим репрессивным органам реабилитировать преступников-антисоветчиков, была Советской? Советская власть реабилитировала тех, кто был в замешан в заговорах с целью свержения этой власти?

Да, тогда эта «советская власть» еще стыдливо руками «чекистов», прокуроров и судей только рвала листы из следственных дел, чтобы убрать из них доказательства причастности осужденных при Сталине троцкистов к преступной антигосударственной деятельности.

В 1991 году, когда вышло указание Председателя КГБ СССР Крючкова о фальсификации «расстрелов», все маски были сброшены. Из Закона о реабилитации, из преамбулы:

За годы Советской власти миллионы людей стали жертвами произвола тоталитарного государства, подверглись репрессиям за политические и религиозные убеждения, по социальным, национальным и иным признакам.

Всё! Уже нет никаких «невинноосужденных». Уже – «политические и религиозные убеждения». Уже почти прямо сказано, что боровшиеся против государства (а как еще понимать «политические убеждения»?). стали «жертвами произвола тоталитарного государства». Вывод о преступности «тоталитарного государства» следует отсюда? Или нет?

Дальше в Законе:

Статья 3. Подлежат реабилитации лица, которые по политическим мотивам были:

а) осуждены за государственные и иные преступления…

Какая прелесть, правда? Прямым текстом всё. Еще дальше эту статью читаем:

б) подвергнуты уголовным репрессиям по решениям органов ВЧК, ГПУ - ОГПУ, УНКВД - НКВД, МГБ, МВД, прокуратуры и их коллегий, комиссий, "особых совещаний", "двоек", "троек" и иных органов, осуществлявших судебные функции…

Внимательно читайте. Видите в тексте «КГБ»? Нет? Начинаете подозревать, что КГБ СССР не относился к органам «тоталитарного государства». Поинтересуйтесь датой преобразования МГБ в КГБ и узнаете примерную дату, когда «тоталитарное государство» сменилось на ту срань, которую до сих пор считают социализмом.

И самая интересная статья Закона:

Статья 5. Признаются не содержащими общественной опасности нижеперечисленные деяния и реабилитируются независимо от фактической обоснованности обвинения лица, осужденные за:

а) антисоветскую агитацию и пропаганду;

б) распространение заведомо ложных измышлений, порочащих советский государственный или общественный строй;

в) нарушение законов об отделении церкви от государства и школы от церкви;

г) посягательство на личность и права граждан под видом исполнения религиозных обрядов,

д) побег из мест лишения свободы, ссылки и спецпоселения, мест привлечения к принудительному труду в условиях ограничения свободы лиц, которые находились в указанных местах в связи с необоснованными политическими репрессиями.

Всё открытым текстом – Верховный Совет РСФСР этим Законом постановил, что любая антисоветская преступная деятельность преступлением не является. В каком государстве антисоветская деятельность не является преступлением? Подсказка нужна или сами додуматься сможете?

Меня многие ругают за то, что я людей, вышедших на защиту этого ВС РСФСР от произвола Ельцина в 1993 году называю безмозглыми баранами, если они себя считают защитниками Советской власти. Это тот Верховный совет – Советская власть? Бараны, вы бы сначала прочитали законы, которые та «советская власть» напринимать успела!..

Но наглость не просто потрясающая, она – космическая. Сначала, значит, пересмотрели уголовные дела на этих «жертв» и сделали их невинными овечками, истинными коммунистами, пострадавшими от маньяка Сталина. А потом, когда уже настало время в открытую объявить, что «власть переменилась», хамски заявили, что борьба против советской власти, против государства, которое осудило именно за это «невинных овечек», преступлением не является. И всем жертвам, их потомкам положена от государства компенсация.

По-моему, в мире подобного прецедента не было. Это всё равно, если бы Ленин, Сталин, Ворошилов до революции писали в «демократической прессе» о том, что их царский режим гноит по тюрьмам и ссылкам безвинно. Что маньяк Николай Второй в приступе паранои верных слуг сатрапит, чтобы власть сохранить. И требовали компенсации за страдания и мучения от царской власти.

А после революции объявили бы, что их революционная деятельность, направленная на свержение этой власти, преступлением не является и, так как они пострадали за то, что совершали преступления против царизма, но сами объявили, что эти преступления преступлениями не считаются, им нужна компенсация за страдания. Но так как царя уже не было, то компенсацию им должна платить… установленная ими же Советская власть.

Т.е., пострадали от царя за то, что хотели его свергнуть, а когда свергли и убили, то за эти страдания им должен был заплатить уже не царский режим, ввиду его свержения, а их же, ими же установленная Советская власть.

Аналог этой наглости существует только в виде анекдота – нагадить соседу под дверью, позвонить и попросить бумажку подтереться.

Показательный пример такой наглости – судьба автора книги «А было всё так», Ю. В. Чиркова, целые куски из которой взяли в качестве биографических сведений о профессоре Вангенгейме авторы книги об этом профессоре.

Дело еще в том, что ссылаться на сочинение Ю. В. Чиркова со стороны деятелей «Мемориала», придумавших расстрел узников Соловецкой тюрьмы по приговору Особой тройки, является тоже запредельной наглостью. Это уже за гранью всякого понимания. Ведь Чирков сидел на Соловках именно тогда, когда жестокий завхоз Матвеев стрелял за ночь по 200 человек, осужденных Особой тройкой. И именно тогда, когда, якобы работала эта «тройка», Чирков с компанией таких же «невинных» в тюрьме устроили большую бучу, во время работы «тройки» этих бузотеров содержали в штрафном изоляторе. Но главных Соловецких протестантов против тюремного режима не вывезли на баржах в Сандармох, сам Чирков получил 5 лет заключения за своё бузотерство, но даже не по приговору Особой тройки, а решением Особого совещания при наркоме НКВД.

Вообще, в книге Ю. В. Чиркова нет ни слова о каких-то «тройках НКВД». Вообще ни одного слова. И не могло их быть. Потому что автор умер в 1988 году. Не успел дожить до того, как эти «тройки НКВД» изобрела комиссия Политбюро, возглавляемая А.Яковлевым…

Сама биография «страдальца» от репрессий Ю. В. Чиркова…

Впрочем, немного нужно отвлечься от Чиркова на … А. М. Горького. Совсем немного.

Алексей Максимович, безусловно, величайший писатель и величайший гуманист. Абсолютно искренний человек. Настолько гуманист, что это его даже с большевиками на время развело. Разногласия Горького с Лениным достаточно хорошо известны. Будучи настоящим пролетарским писателем, Алексей Максимович испугался самой революции, диктатуры пролетариата. Владимир Ильич долго и безуспешно ему пытался объяснить, что он стал легкой жертвой обмана «страдающей интеллигенции», которая выбрала Горького себе в качестве адвоката. Облепили известного писателя, как мухи, и жаловались Горькому, что от ЧК они безвинно страдают.

Мои ровесники должны помнить, как в самом конце 80-х стали издаваться книги Пильняка и Бабеля, за которые этих писателей стоило расстрелять еще в середине 20-х годов.

Пильняк – «Повесть непогашенной луны». О М. Фрунзе, точнее, об его убийстве Сталиным. Паскудная мерзость. Истоки этой мерзости – от Л. Д. Троцкого, который запускал слухи об устранении Сталиным всех самостоятельных фигур в своем окружении.

От «Повести непогашенной луны» у нас так и тянется эта нить – Сталину был неудобен Фрунзе, нужно было сменить его на Ворошилова, и намек такой «тонкий» - Фрунзе был близок к позиции Троцкого.

Конечно, кто из читателей повести особенно стал бы копаться в биографии Фрунзе, в которой Михаил Васильевич был близким другом Климента Ефремовича с 4-го съезда РСДРП, компанию, в которую они входили, Ленин называл «могучей кучкой»? Нужно ведь еще знать, что Врангеля Фрунзе громил, командуя фронтом, вместе со Сталиным, который входил в Военный совет фронта. Нужно еще знать, что когда Фрунзе ввели в Реввоенсовет Республики, то Троцкий демонстративно из Реввоенсовета вышел. Именно потому вышел, что туда ввели Фрунзе.

Почти одновременно с «Повестью непогашенной луны» вышел сборник рассказов И. Бабеля «Конармия». Как Бабель остался жив после публикации «Конармии» - я даже не представляю. Я бы на месте С. М. Буденного отрезал ему его собачью голову тупой саблей.

«Конармия» была переиздана в 1989 году, я, только дембельнувшись из армии ее и прочел, сразу прочел и понял, что написана дикая чушь. Не может описанная в сборнике войсковая часть воевать принципиально. Эта банда отмороженных мародеров и погромщиков не то, что разбежится при первых выстрелах, ее невозможно даже к линии фронта подвести. И комдивами не могут быть такими, которые у Бабеля описаны. Какая-то карикатурная атаманщина. Даже по сравнению с реальной атаманщиной времен еще свободного казачества бабелевская конармия – карикатура. Управлять дивизией, да еще кавалерийской, да еще в боевых условиях, тот комдив Апанасенко, что у Бабеля, не мог не при каких условиях. Да, и комдивы Первой Конной, и сам Семен Михайлович аттестатами и дипломами о наличии образования похвастаться не могли. Только зять Буденного, артист Державин, рассказывал, что он как-то спросил, читал ли Семен Михайлович «Войну и мир»? «Еще при жизни автора» - был ответ.

Вы, закончившие советскую среднюю школу, с аттестатами, все читали «Войну и мир»? Если честно?! Так что, аттестат об образовании и само образование - вещи суть несовпадающие зачастую.

«Конармия» первоконников возмутила. Клевета была слишком подлой. Буденный назвал Бабеля литературным дегенератом.

Под защиту этого дегенерата взял М. Горький. Алексей Максимович увидел в расхристанной вольнице, описанной Бабелем, какое-то стремление к свободе. Кто интересовался жизнью и творчеством Горького, тот понимает истоки его заблуждения. Да еще это был период, когда Горький на Капри продолжал находиться в плену своих заблуждений относительно сути большевизма. Ему казалось, что вместо свободы большевики принесли народу диктатуру, он долго не мог осознать, что диктатура пролетариата и есть свобода для народа. Поэтому – как бы не затравили «свободного художника».

И также, как в 17-м году в Петрограде, на Капри вокруг Горького вилась разная шушера, рассказывая ему про ужасы «тоталитаризма». Но большевики заявили, что Горький – наш, пролетарский писатель, и никому его мы не отдадим. Борьбу за Горького Сталин и его соратники выиграли. Алексей Максимович всё больше и больше убеждался, что в СССР происходит нечто не похожее на «тоталитаризм». Не только из газет убеждался. Горького в СССР очень много издавали, его творчество активно пропагандировали, в результате на Капри шли потоки писем от его поклонников из Советского Союза. Кто только не писал: и рабочие, и военные, и воспитанники детских колоний, и заключенные из лагерей.

В 32-м году Алексей Максимович окончательно вернулся на Родину. Но до этого возвращения, он еще дважды посетил СССР, в 28-м и 29-м годах. В 29-м году он побывал и на Соловках, по результатам поездки написал очерк «Соловки». Восторженный. Так и написал, что если бы в каком-нибудь «культурном» государстве была такая тюрьма, то это «культурное» государство о ней на весь мир раструбило бы, как о величайшем своем достижении.

Ю. В. Чирков так описывает один эпизод пребывания Горького на Соловках, он сам свидетелем не был, ссылается на рассказы заключенных:

Потом Горький захотел посмотреть Секирную гору. Начальство не смело перечить и предоставило гостю экипаж, свита разместилась на дрожках и поехали. На Секирной горе Горький и церковь знаменитую посмотрел, и маяк, и пейзажами полюбовался, особенно серебряной гладью озера Красного, изукрашенного зелеными островками. И захотелось ему к этому озеру проехать, благо было до него всего километра два. Тут-то и произошла беда.

На перекрестке дороги Горький повстречал колонну лагерников-лесорубов. Они шли попарно. Каждая пара несла на плечах тяжелое бревно. Согнутые спины, опущенные головы, рваная одежда, лапти на ногах. Сбоку колонны шли стрелки. При виде начальства колонна остановилась, головы поднялись. Остановился и экипаж Горького. Он сидел, опираясь на трость, и растерянно смотрел на серые истомленные лица.

— Алексей Максимович, здравствуйте! — закричал кто-то из колонны.

Несколько пар бросили бревна и устремились к экипажу.

— Погоняй, что встал! — закричал начальник управления кучеру.

— Погодите,— сказал Горький, вставая в экипаже во весь рост.

— Это Горький, Горький! — кричали в колонне.— Горький! Спасите нас! Мы погибаем!

— Спокойно, товарищи. Говорите кто-нибудь один,— сказал глухо Горький. Стало тихо.

— Алексей Максимович, вы меня не узнаете? Мы с вами вместе сидели в тюрьме в 1905 году,— спокойно сказал, сняв шапку, седой иссохший старик.— А потом вы меня в своей газете печатали. Много нас здесь, прошедших через царские тюрьмы, а эту не переживем.

Он закашлялся, сплевывая кровь. Горький стоял в экипаже и тихо плакал.

— Надо ехать,— прошептал начальник и толкнул кучера. Экипаж рванулся.

— Напишите заявление,— крикнул, оборачиваясь, Горький.

— Кому? На деревню дедушке? — крикнул старик и стал поднимать бревно.

Сытые лошади шустро везли экипаж. Горький вытер слезы и сказал:

— Светло-то как, а по часам-то в Москве уже ночь.

В очерках о Соловках все было в розовых и голубых тонах, и встреча у Секирной горы Алексеем Максимовичем не упоминалась.

Всё в этом рассказе, разумеется, вымысел. За исключением того, что некоторые заключенные попробовали Алексею Максимовичу на жизнь пожаловаться. Но после того, что Горький увидел в тюрьме, он «оглох», в хорошем смысле слова, эти жалобы не воспринимал. И принял окончательное решение вернуться в страну.

«Он закашлялся, сплевывая кровь …» - это вообще безобразная выдумка. Такого на Соловках быть не могло по определению. Сам же Чирков на страницах этой же своей книги писал, что Соловецкая больница была такой, какую и в столице нужно еще было постараться найти.

А Ю. В. Чирков попал на Соловки в 1935 году, в возрасте 15 лет он получил свой первый срок – 3 года заключения. Да-да, подросток, плачьте гуманисты над его трудной судьбой. Мальчика из интеллигентной семьи, со школьной скамьи отправили в тюрьму. Сатрапы! Разве могут подростки преступления совершать?! Да вы что?! Онижедети!...

За что посадили Юрочку Чиркова известно только с его слов – за попытку взрыва мостов и подготовку покушения на Сталина и Косиора. Даже если допустить, что он про себя сказал правду – а что здесь такого необычного? 15 лет. В его возрасте «онижедети» на многое способны. Такие, как А. Гайдар, полками командовать. А есть такие, которые вас темной ночью в переулке оравой могут забить ногами насмерть. 15 лет – это не 5 лет.

Есть только такой момент, осужден был Чирков в 1935 году на 3 года решением Особого совещания, но как я уже писал в «Троцкизме», до войны ОСО не рассматривала «политические» дела, они еще были не в его компетенции, поэтому даже подразделения ОСО на местах (тройки УНКВД\НКВД и УРКМ) назывались в народе «милицейскими тройками». Так что, никакой политики, мостов и Косиора со Сталиным – юный уголовник. Мальчик из хорошей интеллигентной семьи. Такой мальчик не мог, например, с бандой подростков разбоями заниматься? Если вы так считаете, то меня искренне удивляет ваша эльфийская наивность.

А еще удивляет меня чекистская деликатность, могли бы этого юного урку в очечьках, определить в колонию с малолетними преступниками, как делалось в СССР при жизни моего поколения и как делается в России сегодня. Там бы он набрался блатного опыта и вышел бы на свободу уже для совершения рецидива. Вместо этого – Соловки.

Как Соловки описаны в романе «Обитель» Захара Прилепина, любимца нашей полушизанутой левой публики? Читали? Прочтите обязательно и воспоминания Ю. В. Чиркова прочтите. Если у вас не появится желания сказать Прилепину пару «ласковых»… Да обязательно появится. Заодно поймете, почему весь из себя уважающий Сталина, известный российский писатель так неистово пиарится нашими СМИ. Вплоть до авторских программ на телевидении. Убрал бы ты, господин Прилепин, свои липкие ручонки от имени Сталина.

А что увидел Юра Чирков на Соловках?

В библиотеке выписывалось более шестидесяти названий газет и около сорока названий журналов, многие из которых я раньше и не видывал. Мне хотелось со всеми познакомиться. Читальным залом заведовал краснощекий старик с рыжей бородой – самарский архиепископ Петр Руднев (в миру Николай Николаевич), а кабинетом журналов и технической литературы – сотрудник Наркоминдела Веригин, худой, бледный, с вкрадчивыми манерами и глуховатым, тихим голосом. Я удивлял и того и другого своими просьбами:

– Дайте мне «Вапаус» и «Дер Эмес», – просил я Руднева.

– Ты что, умеешь читать по-фински и по-еврейски? – спрашивал удивленный архипастырь.

– Я хочу посмотреть, как они выглядят, – говорил я смущаясь.

А еще в этой тюрьме были краеведческий музей, хранилище редких книг, драматическая и оперно-опереточная театральные труппы, симфонический, струнный и духовой оркестры, концертная бригада, цыганский ансамбль, агитбригада. И во всех этих культурно-просветительских отделениях тюрьмы ужасно сильно страдали от сталинской тирании на каторжных работах библиотекарей, экскурсоводов, танцоров-певцов-музыкантов изможденные непосильным трудом узники. Ага, пели арии и падали в обмороки от голода прямо на сцене.

Еще с Юрой Чирковым стали заниматься по программе средней школы заключенные профессора-доценты. Парню же всего 15 лет было, не выпускать же его из тюрьмы неучем!

И, естественно, работать заставляли. Не в «Артек» же его ОСО определило. Первые четыре дня пребывания на Соловках он работал на ремонте дороги, дальше – отправили собирать ягоды:

После четырех дней работы на строительстве дороги меня послали в бригаду ягодников. Сбор ягод считался одним из лучших видов общих работ. Ходить по лесу без конвоя и собирать ягоды – удовольствие какое! Но когда моросит холодный дождь и надо ползать десять часов среди мокрых кустов, чтобы набрать восемь килограммов черники, когда ягоды вываливаются из мокрых, озябших пальцев, а через намокшую телогрейку по спине противно ползут струйки дождя, тогда все отвратительно. Даже Байзель-Барский, журналист, член какой-то зарубежной компартии, большой юморист, не может рассмешить промокших ягодников, восклицая: «Я очень зол! Я сейчас съем ягоду!», намекая на генерального комиссара госбезопасности Наркомвнудела Генриха Григорьевича Ягоду. Проклятые ягоды не оставляют ни днем ни ночью: как только закрываешь глаза, первый сон – сбор ягод.

Норму мы не выполняли и получали 400 граммов хлеба и обед без второго блюда. Я здорово похудел, хотя и ел ягоды, и был, как говорил японец (один из его знакомых по тюрьие - авт.), «зерено-синий».

Каторга! Ужас какой! Я живу сейчас в Тверской области, так в окрестных деревнях 12-15 – летние девчонки за день по ведру черники собирают и еще успевают стоять с этой ягодой на трассе, продавая ее, чтобы заработать денег на школу – купить одежду, обувь, ученические принадлежности. И их Особое совещание ни к чему не приговаривало, сами собирают, по своей воле. И пайку им бесплатно никто не отламывает. И на озябшие пальчики не жалуются.

Само собой, на этой работе Юра Чирков подорвал здоровье и попал в больницу. Хотели заставить мальчика из московской интеллигентной семьи, как какую-то деревенскую девчонку, лазить по черничнику на корточках? А фиг вам!..

Со сбора ягод Юрочка убежал в лазарет жаловаться на здоровье, как он сам написал. Врачиха посмотрела на него и запричитала: «Мальчик, да ты же простужен! Тебе нельзя на свежем воздухе работать, нужно в тепле находиться». Ага, мальчик сам не мог догадаться, что он простужен. Подозреваю, что просто сезон сбора закончился и лагерная администрация пристроила оболтуса, которому недавно 16 лет исполнилось, на работу по возрасту, уборщиком в больницу. Уборщиком – это сам автор так назвал свое место работы. Не санитаром даже.

Какие врачи работали в лагерной больнице? Да вот такие:

Ошман был действительно замечательный хирург. За месяцы моей работы в лазарете не было ни одной неудачной операции. В азербайджанском мединституте он заведовал кафедрой хирургии, и слава его была велика.

Весной 1935 года его уговорили отпраздновать 60-летие. Сначала праздновали в институте, а на другой день – среди домашнего покоя. В дом к Ошманам пришли несколько особо близких друзей, в том числе премьер Бакинской оперы Леонид Федосеевич Привалов. Дочь Ошмана – студентка консерватории – играла на рояле, Привалов пел, все было очень мило, пока не появился незваный гость: доцент кафедры, человек льстивый, необразованный, но большой хитрец и доставала.

Кланяясь и извиняясь, незваный гость сказал, что не мог не поздравить любимого шефа в домашней обстановке и не вручить самый дорогой для него подарок. Тут он протянул Ошману нечто большое, величиной с самовар, завернутое в плотную бумагу. Ошман растерялся, машинально взял обеими руками за середину свертка, тот раскрылся снизу, и на пол выпал бюст Сталина, который разбился на несколько кусков.

Наступило жуткое молчание.

– Надо убрать, потом склеить, – пробормотал потрясенный профессор. Доцент вдруг зарыдал.

– Вы разбили самое дорогое, что я имел, – причитал он сквозь слезы.

Сын Ошмана вдруг схватил доцента за плечо и крикнул:

– Ты нарочно подсунул отцу разбитый бюст. Я видел, как он развалился прежде, чем упал на пол.

Доцент молча сбросил его руку, повернулся и вышел. Следом ушли перепуганные гости. Ночью всех арестовали. Сначала предъявили всем статью 58, пункты 8, 10, 11 (терpop, контрреволюционная агитация и организация), но до суда дело не дошло, а ОСО (Особое совещание) дало профессору и его жене по три года, детям и гостям – по пять лет. Всем – за контрреволюционную деятельность. Доцент стал заведующим кафедрой.

Посмеялись над необразованным доцентом и над тем, что профессор, разбивший бюст, получил 3 года, а дети и гости, которые только рядом стояли – 5 лет? Это сегодня профессоров и разных врачей сажают исключительно за уголовные преступления, как торговля наркотическими препаратами, например, а при Сталине – только за контрреволюцию, больше ни за что, только за разбитые бюсты.

В «Троцкизме» я приводил выдержки из инструкции о работе «троек ОСО», подписанной еще Фриновским: «Изъятие уголовно-деклассированного элемента производить повседневно, не допуская производства массовых операций или кампанейства. На тройках внимательно изучать все обстоятельства каждого рассматриваемого дела...».

Какая к чертовой матери 58-я статья? Вот то, что профессора могли прихватить тупо за взятки, а его семью за то, что знали и молчали – вероятней всего. И не в лагерь их отправили, а только сослали:

Соловецкое начальство давно заказывало хорошего хирурга, и так было довольно присылкой Ошмана, что разрешило этой уважаемой семье жить вместе в одной комнате в поселке вольных. Сын – инженер-химик – был устроен в проектно-сметное бюро (ПСБ), Нина – в театр, где с восторгом встретили известного баритона Привалова.

Я представляю, как бы удивился прокурор, надзирающий за соблюдением законности в лагере: «А где заключенный Ошман? Живет на воле с семьей, а не в лагере находится? А как же приговор? Кто его отменил?»

Вообще, удивительно «жестоким» был сталинский режим! Мало того, что всю семью в одно место сослали, так еще хирургу нашли работу хирурга, инженеру – работу инженера, дочке-пианистке – работу за роялем, а зятю-баритону – работу певца! Эксплуататоры! Озверевшие чекисты!

Сам же Юрий Чирков с работой уборщика в больнице не справился, больница была большая, очень много полов нужно было мыть и подоконников протирать, очень тяжелая работа. Юношу перевели в санитары. И там недолго проработал, объяснил, что его ранимую душу сильно тронул психический припадок сумасшедшей украинки, посаженной за людоедство – съела своих детей во время Голодомора. После больницы его перевели работать в библиотеку, там его другие заключенные стали готовить к сдаче экзаменов по программе средней школы. Сам Юрочка был вундеркиндом, интересовался не только школьной программой:

В одно из посещений библиотеки Бобрищев-Пушкин, увидев, что я читаю книгу «Конституции буржуазных стран», спросил, какая из них мне больше по нраву. Я объяснил, что прочитал пока только австрийскую и начал бельгийскую, поэтому не имею данных для сопоставления. Тогда старик перегнулся через барьер и сказал: «Лучшая из них та, которая дает право обвиняемому отказаться от дачи показаний, то есть если человек не хочет давать показания, то вся мощь государственного аппарата не может заставить его. Это великое право защиты личности от государства». Я был озадачен: такое право показалось мне фантастическим, поскольку известно было, как в процессе следствия выбивались показания. В тот раз я не успел прочитать много конституций, так как книгу эту вскоре в связи с подготовкой новой Конституции Сталиным изъяли, но потом я установил существование такого конституционного права в некоторых странах.

Старый юрист еще не раз озадачивал меня. Летом 36-го, когда шел процесс Зиновьева – Каменева и других бывших лидеров, он присел ко мне на скамейку в сквере и спросил, знаю ли я, что в кодексе Юстиниана написано: «Всякое сомнение в пользу обвиняемого»? Я не знал. Бобрищев-Пушкин рассказал мне о кодификации римского права, выполненной в VI веке византийским императором Юстинианом, и об основном положении справедливого судопроизводства – презумпции невиновности. Согласно законодательствам зарубежных стран, обвиняемый считается невиновным до тех пор, пока его вина не будет доказана объективными, неопровержимыми доказательствами. Он же сам не обязан доказывать свою невиновность. Генеральный прокурор Вышинский, учитывая выдвинутый Сталиным тезис об обострении классовой борьбы по мере продвижения к коммунизму, разработал теорию о значении признания обвиняемого в ходе следствия, согласно которой признания обвиняемого достаточно для установления его виновности. Поэтому целью следствия стало любой ценой получить признание обвиняемого, что значительно проще, чем поиск объективных доказательств вины.

Какие мрази, эти реабилитированные «жертвы сталинизма», согласитесь!

В конце 36-го года в лагере сменился начальник культурно-воспитательной части (КВЧ), им стал человек с фамилией Пендюрин. Юрочка Чирков бегал по библиотеке и кричал, коверкая фамилию своего нового начальника: «Пень-дурин!». Смешно дурачку было. Дурачку уже 17 лет вот-вот стукнуть должно было, а ума так и не прибавилось.

Пендюрин начал разбираться со штатом КВЧ и обнаружил, что в библиотеке болтается много придурков, ни чем не занятых, отлынивающих от общих работ, решил штат сократить. Состоялась беседа Пендюрина с Юрочкой:

Пень-дурин принял меня в архиве, листая «Орлеанскую деву» Вольтера с иллюстрациями в стиле французского распутства. Разговор сразу начался с угроз. Я спокойно и подчеркнуто вежливо отвечал, что в кремле больше половины заключенных не работает и если я буду вместо работы учиться, то это не будет нарушением режима, что ему как начальнику культурно-воспитательной части мое поведение должно импонировать: я за год выполнил программу 8-го и 9-го классов средней школы, то есть я не опускаюсь, а повышаю свой культурный уровень. Начальник смотрел мутно и молчал. Я тоже молчал. Наконец он тихо сказал: «Распустили вас. Скоро подтянем. А пока на торф пойдешь». Я повернулся и, не ожидая разрешения, вышел из архива, из библиотеки.

Найдите какого-нибудь бывшего зэка, сидевшего на зоне при нашем «демократическом режиме» и попросите это прокомментировать. Я комментировать не буду. Даже я, давно занимаясь временем Сталина, понимая, что сталинский режим был архилиберальным, если можно так выразиться… Да еще учтите, что это писал человек, который хотел изобразить сталинизм пострашнее.

Вместо работы он будет учиться!!! На зоне!!! И это нарушением режима не будет!!! Ну, якорный ты причал! Ну кто ж так тиранствует, дорогой вы наш Иосиф Виссарионович!

Вот вы бы, что на месте чекиста Пендюрина сделали с этим нахалом? Я бы отправил его из библиотеки поработать лопатой на свежем воздухе. Явно же видно, что парень оборзел до предела. Чиркова и отправили на торфоразработки. Страшная каторга – торфоразработки?

Моя мать в 15 лет из колхоза в Пензенской области завербовалась в Калининскую область на торфоразработки, там отработала пару лет, потом прекратили торф добывать и она ушла работать на стройку в город Калинин. Вспоминала каторгу? Напротив, с детства помню ее ностальгические рассказы, как хорошо зарабатывали на торфе, какие у нее там были хорошие подруги, такие же девчонки, долго с ними переписывалась, фотографии слали друг другу, рассказывала, как после работы собирали клюкву, ходили на танцы в клуб. А про каторгу – ничего.

А страдальцу Чиркову и ягоды собирать – каторга. И не только ему одному. Все библиотечные придурки, вместе с нашим героем, когда Пендюрин объявил им о направлении на общие работы, на торфоразработки, начали бойкот и голодовку.

Эти придурки даже не осознавали, что они своим бойкотом не только режим нарушают, но и совершают уголовное преступление, ст.61 УК РСФСР:

Отказ от выполнения повинностей, общегосударственных заданий или производства работ, имеющих общегосударственное значение, -

штраф, налагаемый соответствующим органом власти, в пределах до пятикратного размера стоимости наложенного задания, повинности или работы; во второй раз - лишение свободы или исправительно-трудовые работы на срок до одного года; те же действия, совершенные кулацкими элементами хотя бы и в первый раз, или же другими лицами при отягчающих обстоятельствах: сговор группы лиц или оказание активного сопротивления органам власти в проведении повинностей, заданий или работ, - лишение свободы на срок до двух лет с конфискацией всего или части имущества, со ссылкою или без таковой.

Само собой, Чирков оказался в СИЗО, потом в штрафном изоляторе, потом его перевели на тюремный режим, год с ним валандались, снова попытались заставить работать – разгружать баржу с кирпичом, снова – неподчинение, опять штрафной изолятор. Тем временем ему исполнилось 18 лет и срок его заключения подошел к концу. Как раз в период «соловецкого расстрела», когда по решению Особой тройки НКВД ЛО соловецких узников вывозили тысячами на баржах в Сандармох на расстрел.

Вывезли и активного общественника, разрисовавшего портретами Сталина и Кирова чуть ли не весь соловецкий ландшафт, библиотекаря Вангенгейма, которого начальник КВЧ Пендюрин даже не думал гнать на торфоразработки, профессор Вангенгейм добросовестно трудился в КВЧ.

А Юрия Чиркова, грубо нарушавшего режим, да еще в сговоре с другими заключенными, что само по себе уже есть преступление, на баржу не погрузили, его дело на рассмотрение Особой тройки оперчасть тюрьмы, которой он мозг вынес и нервы трепал, не отправила. Такое вообще могло быть, как вы думаете?

Разумеется, и на свободу Чиркова после окончания срока не отпустили. А зачем на свободе нужен неисправившийся зэка? Законопослушных граждан терроризировать? Воры-разбойники в лагерях хотя бы притворялись исправившимися, а этот нагло демонстрировал – «не сломаете, тираны!».

И именно тогда, когда Особая тройка НКВД ЛО стреляла совершенно невинных людей тысячами, Чиркова Особое совещание приговорило к 5 годам. Конечно, за политику. А за что еще? Вы разве можете подозревать, что все мелкие уголовники, такие, как Чирков, приговоренные ОСО НКВД к разным срокам заключения, уже при Хрущеве стали «политическими»?

Мне жена, читая мои книги, говорит, что эта мягкость, касаемая преступников, была главной ошибкой Сталина, в результате которой его и убили, в конце концов. Да и некоторые читатели мне пишут, что на будущее это нужно учесть, и если в стране будет восстановлен социализм, то нужно жестче, суровее… как в Китае.

А может, как в КНДР – из минометов проигравших футболистов расстреливать?

В начале 2000-х, когда я был первым заместителем начальника Гродековской таможни по правоохранительной деятельности, мои опера выявили серьезный канал контрабанды дериватов, машинисты одной локомотивной бригады вывозили в КНР медвежью желчь и медвежьи лапы. Несколько раз их прихватывали, но эти контрабандисты отделывались … вообще ничем. Дело в том, что подобные предметы, как части животных, сами животные, запрещенные к обороту, в перечень предметов контрабанды, определенный статьей 188 УК РФ не входили. Это не наркотики и не оружие. Товары, хоть и запрещенные к обороту на территории РФ. И чтобы посадить за их перемещение через границу, как за контрабанду, нужно было, чтобы их стоимость превысила тогда 250 тысяч рублей. А так как они были запрещены к обороту на территории РФ, то у них … не было стоимости. Нет, на черном рынке они стоили много. Но суд заключение эксперта о стоимости товара на черном рынке не примет. Да и сам эксперт такого заключения не напишет. Т.е., даже оштрафовать по административному делу на размер стоимости невозможно. Единственное, что возможно было – конфисковать товар. А эти машинисты его не покупали, они его взяли для перевозки в Китай. Получилось перевезти – заработали. Нет – ничего не потеряли. Вот такое было законодательство.

Раз попали эти машинисты, два, три… Я уже не помню, чем они меня так обозлили, но информацию по ним я на одной из рабочих встреч с сотрудниками китайской таможенной полиции передал китайцам. Китайские таможенники их и взяли с медвежьими лапами вскорости. А по законам КНР они запрещены для перемещения через границу, что из Китая, что в Китай – без разницы. И хоть одну, хоть пол лапы вези – преступление, никакой стоимостной экспертизы не нужно. Если вы думаете, что повезете в КНР шкуру тигра и там таможня будет рада тому, что вы такой дорогой товар в Китай перемещаете, то ошибетесь на 5 лет китайского зиндана, как минимум.

Наша локомотивная бригада в составе машиниста и его помощника по реализованной китайскими таможенниками моей оперативной информации получила в КНР по суду 5 лет ИТЛ.

Вышла эта парочка на свободу через три с лишним года. Я уже был во Владивостоке, как-то приехал в Гродеково в гости к брату и встретил одного из них, внешне мужик был не похож на вышедшего с каторги:

- Ну как китайский зиндан? – я-то знал, что на китайских зонах заключенные голыми руками перебирают стручки острого перца, сидя голой жопой на стручках острого перца. Страшные зинданы!

- Зона, как зона. Китайский выучил и заработал неплохо.

- Кем работал-то?

- Слесарем на швейной фабрике. Форму для армии шили.

Так что, товарищи, суровость законов еще не значит того, что преступившие закон должны быть объектом садистского террора. Иначе, это не коммунизм, а обычный капитализм. Не мог Сталин с этими Юрочками Чирковыми поступать иначе, потому что он был коммунистом. И никакой коммунистический режим иначе поступать не может.

Но надо заканчивать с Юриком Чирковым. Получил он свои 5 лет от ОСО и оказался в лагере в Ухте. Там он и страдал до окончания срока, до 1943 года. Понятно, страдать под Сталинградом и на Курской дуге было легче, чем в ГУЛАГе. Страдал Чирков с февраля 1942 года по июнь 1943 года на лесоповале. Страшно страдал, ведь шишкой с ёлки убить вернее может, чем фашистской бомбой.

Ягоду собирать – страдание, торф копать – страдание, кирпич разгружать – страдание, лес валить – страдание. Жрать, наверно, целая пытка.

А до 1942 года этот лагерный придурок страдал техником на метеостанции. Как же ему тяжело, бедному было!

8 июня 1943 года у него закончился срок, освободили и оставили страдать на свободе, ограничив проживание вне областных и республиканских городов. Здесь собственно воспоминания самого Ю.В.Чиркова обрываются и книга продолжена его женой.

До 1945 года он получил аттестат о среднем образовании с золотой медалью. Экстерном сдал экзамены. И поступил на заочное отделение исторического факультета Ростовского университета. Даже учиться начал. Но в деканате его предупредили, что работать по специальности ему не разрешат. Т.е., учиться ты учись, но потом работу не найдешь. По анкетным данным. В связи с судимостью. А зачем принимали и почему не отчислили – неизвестно. Конечно, после окончания истфака принять на работу преподавателем истории в школу или в ВУЗ человека с судимостью – это невозможно не только в жестокие времена правления Сталина, попробуйте сегодня с судимостью в школу устроиться. Но зачем готовить специалиста, которому потом работу найти невозможно будет? Декан факультета совсем дураком был? Первая же проверка его разорвала бы.

Мне лично, в эту сказку, рассказанную женой Юрика, не верится. Потом Чирков еще поступил на биологический факультет Краснодарского пединститута, досрочно его закончил, получил рекомендацию в заочную аспирантуру по агрометеорологии при Всесоюзном институте растениеводства в Ленинграде. Последовал отказ в связи с судимостью по 58-й статье и отказ в прописке в Краснодаре.

Сказки всё интереснее. Кто бы дал рекомендацию в аспирантуру при институте растениеводства выпускнику педагогического института? В сельскохозяйственных институтах не могли найти выпускников для учебы в аспирантуре? Да еще рекомендация лицу, который не мог учиться в аспирантуре в связи с запретом проживания в областном городе?!

И тут наступил 1951 год и новый арест нашего героя. Жена пишет, что к нему применили Указ Президиума Верховного Совета СССР от 21 февраля 1948 года «О направлении особо опасных государственных преступников по отбытии наказания в ссылку на поселение в отдаленные местности СССР».

Но никак не объясняет, почему после выхода Указа Чиркова 3 года, до 1951 года не трогали?

Пришлось, если верить жене, им ехать в Сибирь искать работу. С работой было тяжело: «К 1951 году все свободные рабочие места инженеров, врачей, агрономов, машинисток, бухгалтеров были заняты ссыльными или «вольными».

А безработицы случайно, в СССР в 1951 –м году не было? Уже не знали куда девать инженеров и агрономов?

Понятно, что всё это бессовестный художественный свист. Супернаглый. Читаем дальше: «Мы получили справку, что Юрий Иванович «освобожден 28 мая 1954 года со снятием судимости в соответствии с Указом Президиума Верховного Совета СССР от 27 марта 1953 года», и первым же теплоходом «Веребрюсов» 5 июня поплыли в Красноярск. Из Красноярска приехали в Москву…», т.е. это случилось после выхода

ПРИКАЗА МИНИСТРА ВНУТРЕННИХ ДЕЛ СССР И ГЕНЕРАЛЬНОГО ПРОКУРОРА СССР «ОБ ОСВОБОЖДЕНИИ ИЗ ССЫЛКИ НА ПОСЕЛЕНИЕ ЛИЦ, ОСУЖДЕННЫХ ЗА КОНТРРЕВОЛЮЦИОННЫЕ ПРЕСТУПЛЕНИЯ К ЛИШЕНИЮ СВОБОДЫ НА СРОК ДО 5 ЛЕТ» 24 апреля 1954 г. № 00350/76СС 1. Всех лиц, ранее осужденных за контрреволюционные преступления к лишению свободы сроком до 5 лет включительно и после отбытия наказания направленных в соответствии с Указом Президиума Верховного Совета СССР от 21 февраля 1948 г. по нарядам МГБ, МВД СССР и постановлениям Особого Совещания при МГБ СССР в ссылку на поселение, освободить из ссылки на поселение, поскольку, в силу Указа Президиума Верховного Совета СССР от 27 марта 1953 года «Об амнистии», судимость с них снята…

Вот же, вы скажете, Ю.В.Чирков – не просто какой-то уголовник, а «политический», за контрреволюцию сидел! Да не торопитесь. Указ ВС СССР от 21 февраля 1948 года к нему не относился. Текст Указа:

ПРЕЗИДИУМ ВЕРХОВНОГО СОВЕТА СССР

УКАЗ

от 21 февраля 1948 года

О направлении особо опасных государственных преступников по отбытии наказания в ссылку на поселение в отдалённые местности СССР

1.Обязать Министерство внутренних дел СССР всех отбывающих наказание в особых лагерях и тюрьмах шпионов, диверсантов, террористов, троцкистов, правых, меньшевиков, эсеров, анархистов, националистов, белоэмигрантов и участников других антисоветских организаций и групп и лиц, представляющих опасность по своим антисоветским связям и враждебной деятельности, — по истечении сроков наказания направлять по назначению Министерства государственной безопасности СССР в ссылку на поселение под надзор органов Министерства государственной безопасности:

в районы Колымы на Дальнем Востоке,

в районы Красноярского края и Новосибирской области, расположенные в 50 километрах севернее Транссибирской железнодорожной магистрали,

в Казахскую ССР, за исключением Алма-Атинской, Гурьевской, Южно-Казахстанской, Актюбинской, Восточно-Казахстанской и Семипалатинской областей.

2.Обязать Министерство государственной безопасности направить в ссылку на поселение государственных преступников, перечисленных в статье 1, освобожденных по отбытии наказания из исправительно-трудовых лагерей и тюрем со времени окончания Великой Отечественной войны.

Направление в ссылку на поселение этих лиц производить по решению Особого совещания при Министерстве государственной безопасности СССР.

Внимательно читаем: «2. Обязать Министерство государственной безопасности направить в ссылку на поселение государственных преступников, перечисленных в статье 1, освобожденных по отбытии наказания из исправительно-трудовых лагерей и тюрем со времени окончания Великой Отечественной войны».

Война не в 1943 году закончилась, а в 1945-м. Срок у Чиркова закончился в 1943 году, до окончания войны. Он не попадал под действие Указа. У вас не возникла мысль, что Чиркову очень хотелось себя представить пострадавшим за «политику»?

Но какая же всё-таки наглость! Человек заявляет, что его репрессировали незаконно, что он всей душой и телом за Советскую власть, сталинские сатрапы сами ему придумали «контрреволюцию» и здесь же хвастается авторством такого стишка, датированного 1941 годом:

Еще «от можа и до можа»
Во сне Рыдзь-Смиглы Польшу зрел,
А уж соседи, брань отложив,
Четвертый начали раздел.

Люфтваффе бомбовые лавы
На спящих ринулись с небес,
И в направлении Варшавы
Колонны двинулись эсэс.

И вдруг удар жестокий в спину...
Как удержать такой потоп?
Уланы, сабли гордо вскинув,
Атаковали танки в лоб.

И, утверждая веру, верность,
Те, кто от пыток слаб и нем,
Писали «вильность», «неподлеглость»
Своею кровью на стене...

Потом шли долго эшелоны
В неведомый и страшный мир,
Играл «Катюшу» на гармони
Татарин рыжий — конвоир.

Совести хоть грамм есть у человека?

А вы верите, что он написал эти стихи в 1941 году и тетрадку с ними таскал с собой по тюрьмам, лагерям и ссылкам? Я – не верю. Он что, совсем был на голову больным? Это же верный «четвертак» лагерей. А, да – сочинил и запомнил, в памяти хранил, а когда писал книгу о своих страданиях, из памяти достал. Или может уже в конце 80-х сочинил, а придумал, что сочинил в 41-м, чтобы самому себе «политику» приписать?

Самое интересное в воспоминаниях Ю. В. Чиркова не то, что там написано, написана там чушь, а то, что не написано. А ничего, как я уже указывал, автор не написал ни про Особую тройку НКВД, ни просто про тройку НКВД. Вообще ничего. Как и Солженицын, как и Шаламов, как и Гинзбург. Ни слова.

Причем «тройки», согласно обнаруженным в архивах документам, были секретными, но, одновременно, ими были осуждены 656 тысяч человек к 10 годам лагерей. Эти-то знали, кто их осудил? Или им так и не сказали? Хотя, есть указание Фриновского доводить приговоры до осужденных к заключению. Понимаете, какая белиберда? Так вот, Чиркову за 5 лет нахождения его в лагерях, а потом еще и в ссылке, не встретился ни один человек, осужденный «тройкой НКВД», поэтому он о ней и не упоминает. И Солженицыну не встретился, и Шаламову, и Гинзбург.

Я даже не касаюсь того, что и живший до 1940 года Л. Д. Троцкий абсолютно не был в курсе существования «троек НКВД» и массовых расстрелов в СССР. Совершенно ничего об этом не знал. Конечно, 656 тысяч человек были тайно расстреляны и еще 656 тысяч тайно посажены на 10 лет тайным репрессивным органом… Если вы верите, что такую грандиозную операцию можно провести тайно, не допустив ни малейшей утечки – что у вас с мозгами? Менингитом в тяжелой форме переболели?

Но 13 июня 1938 года перебежал к японцам комиссар государственной безопасности 3-го ранга Г. С. Люшков, который с 1937 года до 26 мая 1938 года являлся начальником Управления НКВД по Дальневосточному краю. И с началом фантастической репрессивной операции по приказу НКВД № 00447 он возглавлял фантастическую тройку НКВД по Дальнему Востоку, а потом еще и Особую тройку НКВД по ДВ. Что это значит в плане его осведомленности? Это значит, что через него должны были проходить все руководящие документы по тем репрессивным операциям, он должен был быть в курсе абсолютно всего, и сами приказы, и лимиты по всей стране (они же в приказах были указаны), и инициаторы, и масштабы проведения… - вообще в курсе всего.

Вот перебежал Люшков к японцам и стал активно разоблачать зверства Сталина. Очень говорливым был. Всё рассказал. Про то, как расследовали убийство Кирова, про то, как расследовали дело ленинградского троцкистского террористического центра, троцкистско-зиновьевского объединенного центра, всякую другую ерунду. Передал японцам всю имеющуюся у него информацию о состоянии вооруженных сил СССР на Дальнем Востоке. Даже вызвался организовать убийство Сталина.

Но почему-то ни словом не обмолвился о «Большом терроре». Вообще ни слова не сказал о том, что по всему Советскому Союзу еще шла грандиозная репрессивная компания с сотнями тысяч бессудных расстрелов, ни одного документа по операциям 37-38 годов не только не принес японцам, но даже не обмолвился об их существовании. Болтал и болтал об убийстве Кирова, о том, что убийца Николаев был не членом террористической группы, а душевнобольным… Кому на хрен этот Николаев в 1938-м году был нужен?! Какой там к черту Николаев, если в стране прямо сейчас идет гигантская по своим масштабам кровавая бойня?

Вы понимаете, что если бы Люшков рассказал о «Большом терроре» в 1938 году, о его масштабах и методах проведения, то весь мир содрогнулся бы от ужаса? Это был такой компромат на сталинский режим, который похоронил бы всё коммунистическое движение в мире. Сенсация, которая взорвала бы всё мировое информационное пространство. Это даже не термоядерная бомба… Это Марс сошел со своей орбиты и налетел на Землю…

А что же Г. С. Люшков рассказал о «Большом терроре», о том приказе НКВД № 00447 и последующих? А ничего не рассказал. Как будто он об этом совершенно ничего и не знал.

Вы осознаете, что означает молчание о «Большом терроре» перебежчика, председателя тройки УНКВД по Дальневосточному краю, Г. С. Люшкова? Хоть малюсенькое сомнение закрадывается насчет существования к моменту его побега такой лабуды, как приказ НКВД №00447?

Я даже думаю, что если вы лично не прикормлены обществом «Мемориал», не являетесь каким-нибудь историком, в том числе и «просоветской», левой ориентации типа Е. Спицына, или историком-идиотом, сбрендившим на Берии, как Прудникова, успевшим понаписать тонны трудов-макулатуры с объяснением причин террора 37-го года, если вы не являетесь активным членом какой-нибудь современной политической партии в России, ведущей антикоммунистическую пропаганду, в том числе и членом какой-нибудь коммунистической российской партии, которые все до одной, прикрываясь коммунизмом, ведут такую же пропаганду, погорев на признании факта существования «Большого террора», то у вас появится вытекающая из молчания Г. С. Люшкова мысль: а может вообще не существовало тех троек НКВД по приговорам которых расстреляли 656 тысяч и посадили на 10 лет еще 656 тысяч в 37-38 годах?

А, может быть, действительно, профессора Вангенгейма и других заключенных Соловецкой тюрьмы вывезли на баржах из Соловков не для расстрела, а рассовали по другим лагерям, потому что на Соловках их нечем было занять, кроме как работы в библиотеке, Соловецкая тюрьма стала нерентабельной и началась процедура ее закрытия?

Может, действительно, Вангенгейм умер от перитонита в лагере в 1942 году, а не был расстрелян по приговору Особой тройки, если перебежчик Люшков миру ничего об этих тройках не поведал?

А если всю эту историю рассматривать в совокупности с тем, что я о 37-38 годах написал в «Троцкизме», с тем, что в «Троцкизме» я выложил архивный документ, из которого прямо следует, что приказ №00447 подменен фальшивкой…

На этом можно было бы историю с «соловецким расстрелом» и закончить. Но есть еще в ней история обнаружения места погребения тела профессора Вангенгейма. Эта история даже меня, уже привыкшего к тому, что методы «Мемориала» особой научностью, мягко выражаясь, не отличаются, шокирует космической наглостью со стороны историков «Мемориала»…

Снова обратимся к книге о профессоре А.Ф.Вангенгейме: «Судьба первой, самой большой группы соловецких заключенных (в которой находился Вангенгейм – авт.)…долгое время оставалась невыясненной… В качестве исполнителя во всех случаях фигурирует капитан Матвеев, командированный для этого Ленинградским НКВД, однако место и обстоятельство расстрела до 1996 года оставались неизвестными. Из опубликованных воспоминаний бывших заключенных (Ю.Чирков, С.Пидгайный и др.) известно, что в октябре 1937 года они были вывезены из Соловков в Кемь несколькими этапами, но дальше след этих этапов терялся».

Ничего вас здесь не напрягает? Не смущает, что пункт этапирования установлен по воспоминаниям тех, кто остался на Соловках? Воспоминания – это документальное подтверждение?

Дальше: «В официальных ответах и справках в качестве места смерти людей «соловецкого этапа» по сей день фигурируют обычно Ленинград, Кемь, Соловки, неофициально раньше называли даже Архангельск».

Т.е., ответы откуда-то были получены, что люди расстреляны в определенных местах? Откуда они были получены, если КГБ и ФСБ прямо всегда заявляли, что у них нет информации о конкретных местах расстрелов и захоронений? Даже Бутовский полигон – ответ был – предположительно.

Но если получены справки и ответы, то искать захоронения нужно на Соловках и в Кеми, правильно?

Не угадали. Не правильно. Почему не правильно – дальше узнаете. Продолжаем читать книгу: «Весной 1996 года в опубликованной книге работника ленинградского УФСБ Е.Лукина упомянуто о том, что капитан Матвеев в 1938 г. был сам репрессирован. Там же говорилось, что в 1937 г., выехав для исполнения расстрела на Соловки, он почему-то проезжал через Медвежьегорск…».

Ну раз Матвеев проезжал через Медвежьегорск, то … Да, конечно, зачем искать трупы в Кеми, если Матвеев проезжал через Медвежьегорск? Медвежьегорск ведь гораздо предпочтительней! И не потому, что через него проезжал Матвеев. Почему? Потерпите немного.

«В Санкт-Петербургском управлении ФСБ архивно-следственного дела Матвеева не оказалось».

А личного дела «репрессированного» сотрудника НКВД тоже не оказалось? Или оно было весьма неудобным для поиска места расстрелов?

«Однако председатель Карельского «Мемориала» И.Чухин, занимаясь историей Белтбалтлага, обнаружил сведения о том, что Матвеев осужден по групповому делу бывших оперативных работников Белтбалтлага Шондыша, Бондаренко, хранящегося в Карельском Управлении ФСБ в Петрозаводске, и можно было надеяться, что в этом деле могут обнаружиться какие-то сведения о «соловецком этапе».

В июле 1996 года поисковой группе Санкт-Петербургского НИЦ «Мемориал» Карельским УФСБ (начальник архива Г.Свидский) была представлена возможность частичного ознакомления с архивно-следственным делом № 11602 в отношении привлеченного и осужденного по этому делу капитана М.Матвеева. Дело оказалось не политическим и не подлежащим реабилитации. Все осужденные обвинялись в превышении власти при проведении расстрелов под Медвежьегорском».

Вы думаете, что капитан Матвеев, превышая власть, расстрелял больше человек, чем ему приказали или кого-то недострелил? Как же! Осудили его за то, что расстреливая по 200 человек в день, кровавый завхоз Матвеев еще успевал зверски избивать приговоренных. Кто же настучал прокурору на завхоза? Те сотрудники НКВД, с которыми он вместе избивал и расстреливал? Или сами расстрелянные перед расстрелом, избитые в кровь, успели заявления написать? Вот черт его знает, как и кто выявил превышение власти Матвеев, дело-то самого никто так нам и не представил. О нем нам только деятели из «Мемориала» поведали.

Совсем «немного» напрягает только то, что даже в Википедии есть сведения – Матвеев, нереабилитированный, служил в НКВД до выхода на пенсию в 1949 году и был во время войны награжден орденом Ленина. Совсем «немного».

Но вот место-то обнаружено – Медвежьегорск! Там обязательно нужно копать и искать труп профессора Вангенгейма! Место очень хорошее, это вам не Кемь или Соловки. Почему очень хорошее? Еще чуть потерпите.

«14 февраля 1997 г. рабочей коллегией Международного общества «Мемориал» было принято решение о проведении дней памяти, посвященных 60-летию «Большого террора» 1937 года в СССР, на участке шоссе в районе 16 км дороги Медвежьегорск- Повенец , связав их с 60-летием «соловецкого расстрела»…».

Если встречу любого члена общества «Мемориал» - сразу в дыню, псу поганному, заряжу…

«В районе 16 км дороги Медвежьегорск-Повенец…». Курвы!!! Это даже описывать у меня не хватает выдержки.

Короче, нашли они там на карьере 150 предполагаемых мест захоронений. 5 вскрыли, обнаружили скелеты с пулевыми ранениями в черепах, сколько скелетов – неизвестно. Всё снова закопали и объявили это место массовым захоронением жертв «Большого террора», в том числе и этапа из Соловков с профессором Вангенгеймом.

Разве так можно, вы спросите? Сами видите, что можно.

Ну теперь, почему Соловки и Кемь были для этой братии неудобны для поисков трупов, а Медвежьегорск, точнее район дороги «Медвежьегорск-Повенец» - самое то, что нужно?

Ответ очень простой. Соловки и Кемь не попали под финскую оккупацию во время Великой Отечественной войны. Какой дурак там будет искать места массовых расстрелов?!

А вот Медвежьегорск… в ноябре 1941 года на него наступали 8 финских полков, развернулось жестокое сражение за город, оборонявшийся нашей Медвежьегорской оперативной группой войск, во время сражения наши части попали в окружение, некоторые подразделения из кольца вырвались. От Медвежьегорска финны на плечах отступающих советских войск прорвались к городку Поневец и взорвали шлюзы на канале имени Сталина. Вам всё понятно? Понятно, почему именно на участке вдоль трассы «Медвежьегорск-Поневец» гниды из «Мемориала» стали искать захоронения расстрелянного «соловецкого этапа»?

Я же говорю, не надо дискутировать со членами общества «Мемориал», что-то им доказывать – сразу в морду. Сходу. Мрази!

репрессии Сталин большой террор подделка документов
Комментарии для сайта Cackle
Обратно в категорию Публикации

Похожие материалы

  • Переобувка левых и как нам реагировать

    С момента выхода книги Петра Балаева «Миф о Большом терроре»  мы могли наблюдать странное явление. Многие помнят, как всего несколько лет назад задорно спорили между собой Юлин с Яковлевым о причинах Большого террора, с каким блеском в глазах опровергал архивные фальшивки Иванов-Тубус, как все остальные левые блогеры так или иначе обращались к теме репрессий, естественно, с защитой Сталина, но подтверждая всю клевету перестроечных времен.

  • Сговор Гитлера и Сталина. Как «сожрали» Польшу? Пакт Молотова-Риббентропа.

    В конце 80-х, на закате советской эпохи, была создана специальная комиссия во главе с Александром Яковлевым. Комиссия изучала секретные протоколы к договору о ненападении между СССР и Германией, который был подписан в 1939 году. Секретные протоколы определяли границы сфер интересов Советского Союза и Нацистской Германии в Восточной Европе. Проще говоря, комиссия утверждала, что Сталин документально закрепил с Гитлером как они вместе будут делить Восточную Европу, а потом уже и весь мир. А в декабре 89-ого Съезд народных депутатов заслушал доклад Яковлева и принял резолюцию, в которой осудил секретные протоколы...

  • Когда был тридцать седьмой год? В тридцать шестом году, естественно!

    Цель статьи: показать на примере характерной хронологической ошибки следы копирования  пропагандистских материалов нацистской Германии в советские архивные документы о Большом Терроре (БТ).

АнтиДюринг Антиклассики Антимарксизм Арманд Бебель Великая Отечественная война Война без мифов Ворошилов Горький Движение Джамбул Дзержинский Дикхут Дэн Сяопин Занимательная диалектика КПРФ КПСС Каганович Калинин Киров Китай Ключевые материалы Коллективизация Коллонтай Крупская Ларин Лафарг ЛебедевКумач Ленин Люксембург Макаренко Маленков Мао Цзэдун Маркс Маяковский Молотов Мухин НЭП Ольминский Орджоникидзе Партия Покровский Попов Программа РКМП Революция СССР Свердлов Сталин Троцкий Фрунзе Ходжа Чжоу Эньлай Энгельс Ярославский большой террор брежневизм буржуазия власть войны госкапитализм государство идеология империализм индустриализация интеллигенция история капитализм капиталисты кино классовая борьба классы колхозы коммунизм контрреволюция кризис левое движение марксизм материализм национальный вопрос образование оппозиция оппортунизм подделка документов политика политэкономия потребление потреблядство производство пролетариат пропаганда религия репрессии собственность социализм сталинизды троцкизм труд феминизм экономика