Здравствуйте уважаемый Петр Григорьевич! С удовольствием прочитал обе Ваши книги, спасибо большое! Особый интерес вызвал разбор Вами ряда документов, выдаваемых за подлинные свидетельства Великой Отечественной. Впервые взглянув на них под иным углом, я несколько раз их перечитал и увидел ряд нестыковок и противоречий, на которые ранее не обращал внимания. Пришлось засесть за документы, углубиться в интернет, чтобы понять, что же во всём этом не так.

Если не возражаете, то я дополню Ваш материал тем, что не отражено в Ваших книгах, статьях в жж и комментариях к публикациям. Первая часть посвящена разбору самого приказа № 0428. В случае, если анализ покажется Вам интересным, то можно дополнить его обзором опубликованных сводок и донесений, посвящённых выполнению этого приказа. Кроме того, есть некоторые нестыковки и в Спецсообщении РазведУпра ГШ КА от 31 мая 1941 г., но и о них надо говорить отдельно (там хотя бы текста немного).

Начнём с того, что же в этом приказе правильно и не цепляет взгляд. А правильные там две подписи, это самого Сталина и Шапошникова. Согласно пункта 2 Постановления Политбюро ЦК ВКП(б) № 47 от 8 августа 1941 г. «О Верховном Главнокомандующем всех войск Рабоче-Крестьянской Красной Армии и Военно-Морского Флота», все приказы Ставки ВГК должны иметь подписи: «Верховный Главнокомандующий И. Сталин, начальник Генерального штаба Б. Шапошников».

Ну, а дальнейший текст вызывает только саркастическую усмешку и вопросы, ответы на которые найти, пожалуй, невозможно. Впечатление такое, что при подготовке и обсуждении текста приказа товарищи И. Сталин и маршал СССР Б. Шапошников или страдали провалами в памяти или находились в состоянии сильного алкогольного опьянения. Можно ещё понять Иосифа Виссарионовича, он, как утверждал Никита Хрущёв, войсками по глобусу командовал, но куда смотрел начальник Генерального штаба КА? Хорошо, что один из Ваших читателей подсказал, раскрыл, так сказать, глаза. В комментариях к части 3 статьи «Как панфиловцы половину Московской области сожгли», некий «Аноним» написал, что «Вы не станете утверждать, что товарищи Сталин и Шапошников в это время были переутомлены». Прочитал я эти слова и понял: Точно! Все нестыковки и ошибки в тексте приказа исключительно от переутомления! Какие ошибки? Давайте внимательно перечитаем приказ. Начнём с тех моментов, которые не вошли в текст документа или неизвестны читателям.

1. В выложенном в открытый доступ «документе» не хватает очень важной детали – расчёта рассылки. По умолчанию считается, что приказ доводился до всех фронтов и отдельных армий. Допустим. Что тогда получается? Для начала разберёмся с фронтами.

Проще всего командующему Карельского фронта. Ему противостоят в основном финские войска, а про них в приказе ни слова, значит и ему никаких групп формировать не надо, отправляя их на 60 км в глубину противника, чтобы сжечь дотла в том числе и финские «города и местечки».

Гораздо сложнее пришлось бы командующему Приморской армии, ставшей впоследствии «отдельной». При постановке задачи, ему бы пришлось уточнять, что жечь надо только те сёла, в которых стоят немцы, а если населённый пункт заняли румыны, то нельзя. Да и немцы не особо бы замёрзли, не так уж и холодно в ноябрьском Крыму.

Несладко бы пришлось и командующим Южного и Кавказского фронтов. Непонятно на какой «мороз» можно выгнать врага, действующего против сил их фронтов. Да и о массовом сожжении. населённых пунктов на Кавказе воинами Красной Армии в ноябре – декабре 1941 г слышать не доводилось.

И совсем уж сложно представить реакцию командующих Забайкальским и Дальневосточным фронтами, о которых создатели «приказа», видимо, забыли, возможно посчитав, что их сформировали только в 1945 г.

Теперь об отдельных армиях, находившихся в подчинении Ставки. Поговорим и о них, а заодно посмотрим на боевой путь этих соединений, а также рассмотрим возможность штабам отельных армий представлять сводки в Ставку.

Итак, согласно справочника ГШ, в резерве ставки находилось четыре отдельных армии: 4, 7, 51 и 52 армии. 4 и 52 армии перестали быть отдельными 17 декабря 1941 г., а 51 армия – 22 ноября 1941 г. (всего через пять дней после издания приказа). Единственная армия, оставшаяся в статусе отдельной – 7 армия.

В период с 19 ноября и 17 декабря 1941 г., 4 и 52 отд. армии участвуют в Тихвинской наступательной операции. Естественно, в ходе наступления ни один из пунктов приказа выполнить не могут. Видимо, начальник Генштаба ничего не знал о готовящейся войсками фронта операции и участии в ней двух отдельных армий или просто забыл. Ничего удивительного, ведь приказ «мог быть выпущен переутомившимися людьми в критической обстановке, обладающими неполными и не всегда достоверными сведениями о противнике».

В это же время 7 отд. армия обороняет рубеж по реке Свирь, между Ладожским и Онежским озёрами. Её командование могло бы приказать формировать «команды охотников» и жечь населённые пункты, но нельзя, войска противника состоят из соединений и воинских частей финской армии, а про них в приказе ни слова.

Ещё одна, 51 отд. армия, в ноябре 1941 г. эвакуирована на Таманский полуостров (до этого дислоцировалась в районе Крыма), а с 26 декабря 1941 – участвует в Керченско-Феодосийской операции. Армия только вышла из тяжелейших боёв, пополняется людьми, техникой, боеприпасами и прочими матсредствами и до ближайшего «местечка», занятого противником, её «охотникам» дойти более чем проблематично.

Может приказ касается других армий резерва Ставки, коих насчитывалось аж восемь (26, 28, 39, 57, 58, 59, 60, 61)? Посмотрим на их боевой путь и возможности выполнять приказ:

• 26 армия – до 18 декабря находится в составе Приволжского ВО, после – передана в Волховский фронт, в конце декабря 1941 переформирована во 2-ю ударную;
• 28 армия – сформирована 15 ноября 1941 г в Московском ВО, до апреля 1942 г. в боевых действиях не участвовала, находилась в резерве;
• 39 армия – до декабря 1941 г. дислоцировалась в Архангельском ВО. В декабре перегруппирована в район Торжка, передана в состав Калининского фронта;
• 57 армия – до 10 декабря дислоцировалась в районе Сталинграда, затем находилась в резерве главкома Юго-Западного фронта. В боях – с 10 января 1942 г.
• 58 армия – сформирована в СибВО, после передана в Архангельский ВО и до мая 1942 г. в боевых действиях не участвовала, занимаясь оборудованием оборонительного рубежа;
• 59 армия – до 18 декабря дислоцировалась в СибВО. После передачи в состав Волховского фронта участвует в наступательной операции;
• 60 армия – сформирована в Московском ВО, в начале декабря оборудовала рубеж по левому берегу Волги, на участке Унжа – Козьмодемьянск и строила Горьковский УР. Расформирована 25 декабря 1941 г.
• 61 армия – до начала декабря 1941 дислоцировалась в Приволжском ВО, затем передана в состав Юго-Западного фронта, а с 24 декабря – Брянского фронта.

В результате складывается парадоксальная ситуация: ни одна отдельная или резервная армия не в состоянии выполнить ни одного пункта этого приказа.

В тексте отсутствует срок действия приказа. Получается, что он действовал как минимум до 1944 г., точнее до выхода Красной Армии на границу СССР.  В интернете неоднократно встречалось утверждение, что якобы 8 декабря 1941 г. приказ был отменён (что странно, как раз после начала декабря самые морозы и начинаются), но ни текста, ни номера, ни даты приказа Ставки, отменяющего действия 0428, не указаны.

В документах 34 армии есть упоминание некоей несекретной директивы командующего СЗФ от 8 декабря 1941 г. об изъятии приказа Ставки № 0428 и всех приказов и приказаний, изданных в 34 А и дивизиях в его развитие, и в общем всё. Что удивительно, согласно приложенной описи, приказ Ставки аж на 6 листах! Есть ещё доклад ЮЗФ, от 1 декабря 1941 г., что приказ из частей и соединений фронта изъят, но в состав фронта входили ещё и шесть армий (3, 6, 3, 21, 38, 40), а про них в телеграмме ни слова.

Есть ещё упоминания о приказе начальника Генерального штаба об изъятии некоей директивы, имеющей тот же номер. Но, во-первых, директива № 0428 выпущена до 17 ноября (в одном из докладов упоминается дата 10 ноября, хотя есть доклады о её выполнении, подписанные 4 ноября), во-вторых, она касается только проведения инженерно-оборонительных работ, в-третьих, начальник Генерального штаба на имеет права отменять отменить ни приказы Наркома обороны, ни его заместителей, да даже циркуляры других руководителей центрального аппарата НКО, не говоря уж про приказ Ставки. Приказ Ставки отменяет только Ставка.

3. Приказом не ограничен круг должностных лиц, которым необходимо довести приказ, то есть нет обычной для документов фразы: «Приказ довести до командиров полков (дивизий, армий и т.д.) всех родов войск (или довести в части касающейся)». Нет, по тексту понятно, что он относится к Военных советам фронтов и отдельных армий, но, судя по документам, находящимся в открытом доступе, сам приказ без каких-либо изменений доводился как минимум до командиров дивизий. Но, к этому вопросу мы ещё вернёмся.

4. Ставка не ставит никаких задач ни Главному управлению военно-химической защиты, ни Главному артиллерийскому с Главным интендантским управлением, ни прочим центральным органам военного управления. Для артиллерии и авиации нужны зажигательные снаряды и бомбы, командам охотников необходимы, как минимум, дополнительные сухпайки, да и ручные огнемёты (РОКС) тоже бы не помешали. А без задач для управлений никто ничего дополнительно не выдаст.

Ладно, с недостающими пунктами разобрались, почитаем текст приказа.

1. В пункте 1 перечислены специалисты, которым Ставка поручает исполнение приказа: «команды разведчиков, лыжников и партизанские диверсионные группы». Непонятно, почему «тов. Шапошников» не предложил назначить в состав групп десантников, кавалеристов, сапёров и радистов, а также использовать диверсионные группы РазведУпра. Ведь если бы он не был такой уставший, то обязательно вспомнил про тех же десантников, глядишь и не пришлось бы Генштабу 19 ноября 1941 г. переформировывать последние оставшиеся бригады ВДВ в стрелковые полки, а использовать ВДВ по назначению.

Возможно и это объяснимо. Например, в комментариях к части 5 статьи «Как панфиловцы половину Московской области сожгли», некто «sedov_05» все нестыковки объясняет, что «в то время тексты писались исключительно из расчёта «читай между строк» и «нет формализму». Но, посмотрев копии рассекреченных документов, можно убедиться, что никто и ничего «между строк» не читал, так как везде фигурируют «команды разведчиков, лыжников и партизанские диверсионные группы».

2. Непонятно, откуда в тексте появились «бутылки с зажигательной смесью» или, как ещё забавнее у В. Батшева, «бутылки с поджигательной смесью»? Согласно утверждённой Наркомом обороны СССР И. Сталиным 12 августа 1941 г. «Инструкции по применению зажигательных бутылок», они так и должны называться «зажигательными бутылками». Встречается ещё один вариант названия, упоминающийся в документах Главного Интендантского Управления и в тексте постановления СНК СССР от июля 1941 г. – «бутылки с зажигательным веществом». Иначе получается, что в соответствии с приказом, бутылки с самовоспламеняющейся жидкостью «КС» охотникам выдавать нельзя. Хорошо, будем считать, что в войсках разберутся и выдадут положенное. Ведь в 42 армии «катапульту» как-то изобрели.

3. Интересно и начало пункта 2: «В каждом полку создать команды охотников…». Под действия этого положения попадают, например: полки связи, авиационные истребительные и бомбардировочные полки (в том числе и ПВО), зенитно-артиллерийские, гаубичные, дорожно-эксплуатационные, автотранспортные и даже гвардейские миномётные полки. А вот 3, 8, 9, 10, 11 стрелковые бригады Ленинградского фронта или 1 горно-стрелковая бригада – не попадают. То есть, бригадам никаких «команд охотников» формировать не надо. Под действия приказа не попадают и бригады морской пехоты Балтийского фронта. И зачем тогда командующий Ленинградским фронтом доводил этот приказ до командования Балтийского флота?
Мало того, в составе фронтов есть ещё и воинские части, находящиеся на значительном удалении от линии фронта: например, полки, выведенные на отдых и доукомплектование, полки, находящиеся в резерве командующего фронтом, воинские части второго эшелона. Все они под действие приказа попадают, да вот только выполнить его не могут, до передовой их группам «охотников» ещё топать и топать.

4. Не менее любопытны критерии подбора людей, а точнее формулировка:

«В команды охотников подбирать наиболее отважных и крепких в политико-моральном отношении бойцов, командиров и политработников».

Не будем вдавиться в логику оформления текста, вновь списав её на «усталость» И. Сталина и Б. Шапошникова (правильнее было изложить в ином порядке, начав с командиров, а закончив бойцами), лучше обсудим кого, согласно 0428 приказа, командир полка мог назначить в состав «охотников», а кого нет.

Во-первых, нельзя назначать сержантов и старшин. Согласно действующего положения они относились к младшему начсоставу, а не к командирам, а про них упоминаний в тексте нет.

Во-вторых, в группы проблематично включить представителей военно-технической или медицинской служб. Как ни крути, но ни военфельдшер, ни воентехник под понятие «командир» или «политработник» не попадает. Видимо нет среди них «наиболее отважных и крепких в политико-моральном отношении бойцов».

Зато с политработниками вопрос решается легко. Для начала, смотрим, кого же можно выбрать в состав группы. Итак, «К политработникам относятся:

а) военные комиссары и политические руководители войсковых соединений, частей и подразделений, штабов, учреждений и военно-учебных заведений, их заместители и помощники;
б) начальники и инструктора политорганов, начальники отделов (частей) и отделений политорганов;
в) лица, занимающие руководящие и инструкторские должности в редакциях, военных издательствах, домах Красной армии, клубах и т.п.;
г) пропагандисты и агитаторы;
д) преподаватели социально-экономических дисциплин;
е) военнослужащие, окончившие партийные и политические школы, курсы и академии и аттестованные к занятию военно-политических должностей».

Кого может отправить командир полка? Берём штат № 04/601 и видим, что в составе партийно-политического аппарата стрелкового полка имеются: ответственный секретарь партийной организации, ответственный секретарь комсомольской организации и инструктор пропаганды. Отлично, вот и нашлись самые подходящие для диверсий люди. Можно ещё обратиться к комдиву, глядишь пропагандиста из политотдела подбросит, или редактора дивизионной газеты. Скажете, что передёргиваю и приказ предусматривал назначение в группы охотников только комиссаров рот и батальонов? Ничего подобного. Если бы он предусматривал только эти категории политработников, то в приказе так бы и написали, а в данной трактовке, в состав ДРГ можно и замполита полка включать, раз уж он в перечень попадает.

5. А теперь подробнее поговорим о последнем пункте приказа. Напомню, как он звучит:

«Военным Советам фронтов и отдельных армий систематически проверять как выполняются задания по уничтожению населенных пунктов в указанном выше радиусе от линии фронта. Ставке через каждые 3 дня отдельной сводкой доносить сколько и какие населенные пункты уничтожены за прошедшие дни и какими средствами достигнуты эти результаты.».

Разговор начнём с самого простого: а сколько сводок должно было поступить в Ставку, оставив свой след в архив фронтов и армий в виде второго экземпляра? Итак, по состоянию на 1 декабря, в боевой состав РККА входили следующие фронты: Карельский, Ленинградский, Северо-Западный, Калининский, Западный, Юго-Западный, Южный, Закавказский, войска обороны Москвы, Забайкальский и Дальневосточный. Итого: одиннадцать. Отбросим два недействующих, получим девять фронтов, плюс четыре армии. Согласимся с теми, кто утверждает, что приказ просуществовал три недели, следовательно, в делах Ставки (а скорее - Генштаба) должно сохраниться 91 подобная сводка, а в делах каждого фронта и отдельной армии – семь. Как ни странно, но ни одной сводки читатель не видел. Те, что имеются в доступе, принадлежат воинским частям, соединениям и армиям, входившим в состав фронтов. Будем считать, что искомые документы или уничтожены или пока не найдены. А о тех сводках и донесениях, которые опубликованы, мы ещё поговорим. Уж больно некоторые из них любопытные.

Что же тогда не нравится в пункте, который Петр Григорьевич уже достаточно подробно разобрал? Поясню.

Пункт 4 приказа № 0428 касается только Военных Советов фронтов и отдельных армий, а значит ни в каком виде не могут доводиться до нижестоящих объединений, а также соединений и воинских частей, напрямую подчинённых фронту. Прочитав его, каждый начштаба фронта и армии засел бы за подготовку приказа за своё объединение, изложив этот пункт в собственной редакции. Во-первых, ему необходимо было бы установить конкретное время представления донесений армиями, дивизиями и полками (иначе он сводку за фронт не составит), а во-вторых указать, кому конкретно эти донесения нужно представлять (т.е. какой отдел штаба будет собирать и обобщать полученные сведения).

В Интернете, причем на двух сайтах, имеются два варианта электронной копии одного и того же приказа, изданного Юго-Западным фронтом. В первом варианте, чаще всего используемом в различных вариантах, приказ доводится без изменений, во втором, опубликованном на сайте «Память народа» – текст дополнен приказом комфронта, но яснее от этого не стало. И к этим приказам ЮЗФ мы ещё вернёмся и поговорим подробнее.

Получив приказ комфронта, каждая армия и дивизия должна издать приказ своего командующего (командира), переформулировав последний пункт и, возможно, добавив что-то своё. Представляете, сколько приказов, сводок и донесений «тянет» за собой один приказ Ставки? А ведь это ещё не всё.

Для выполнения приказа Ставки каждая довольствующая служба должна разработать свой план снабжения «охотничьих команд», как это сделали в ВВС Ленинградского фронта. Можно, конечно, попытаться обойтись и тем, что есть в полках. Например, не выдавать маскхалаты и лыжи. Что там, каких-то 30-60 км по снежному лесу пройти, перебьются. Или вместо отсутствующих в полку концентратов и консервов выдать охотникам картошку, лук, свеклу с капустой, да мясо. Пускай они сами себе в лесу и готовят. Тоже самое будет и с гранатами, и с зажигалками, и с прочим вооружением и материальными средствами. А иначе нельзя, сорвётся выполнение приказа Ставки и виноватыми в этом будут снабженцы. Так что, расчёты нужны. В них, в частности, должно быть посчитано количество выдаваемого со складов фронта/дивизии/армии и передаваемого из соседних воинских частей. Из одного полка в другой оружие, боеприпасы и продовольствие просто так не передать, нужно распоряжение вышестоящего органа. И тут всё упирается в приказ Ставки, который никаких распоряжений по этому поводу снабженцам не даёт. То есть, силы и средства для выполнения задачи – не определены...

Что же, о вопросах, возникших при изучении приказа мы поговорили, предлагаю рассмотреть те документы, которые служат иллюстрациями к многочисленным статьям, посвящённым реализации приказа Ставки.

Но, прежде чем обсуждать сами документы, несколько слов о составах фронтов Красной Армии. Как известно, каждый фронт времён Великой Отечественной войны состоял из армий. Но, были и исключения. Так, например, в состав Ленинградского фронта самостоятельным объединением входила ещё Приморская оперативная группа (ОГ), в состав Северо-Западного – Новгородская ОГ, Карельского фронта – Кемская и Медвежьегорская ОГ.

Но, помимо объединений, каждый фронт имел в своём составе и соединения (воинские части) непосредственного подчинения. Так, в непосредственном подчинении командующего Юго-западным фронтом входило шесть армий, две стрелковые дивизии, мотострелковая бригада, кавкорпус (с тремя дивизиями), три кавдивизии (в т. ч. одна горная), четыре артполка (в т. ч. один полк РГВК, один гаубичный и два ПТО), два миномётных полка, семь танковых бригад, двенадцать авиационных дивизий и прочие отдельные части.

Боевой состав Южного фронта поскромнее: пять армий, три стрелковые дивизии, отдельный мотострелковый полк, два артполка ПТО, три танковые бригады, три авиадивизии, авиагруппа, четыре авиаполка.

Для чего эти подробности? Дело в том, что до всех перечисленных армий, групп, соединений и полков все приказы и директивы Ставки, Наркома обороны, начальника Генерального штаба и прочих руководителей доводит только штаб фронта и никто более. Ни один командарм не может что-либо приказать дивизии или полку фронтового подчинения (если только они не переданы в состав армии или ОГ).  Для них же комфронта издаёт ещё и собственный приказ, в котором конкретизирует указания вышестоящего командования, определяет сроки доклада и прочее. Так, например, было в штабе Ленинградского фронта, чьи документы выложены на сайте «Память народа». А теперь посмотрим на то, как реализовывался приказ командованием Ленинградского, Южного и Юго-Западного фронтов. И начнём с ЮЗФ, благо их документ выложен на сайте «Барак памяти».

К сожалению, нигде нет первого экземпляра приказа Ставки, переданного по телеграфу БОДО. Именно на нём должны быть резолюции командующего, начальника штаба и Члена Военного Совета фронта. Если он был уничтожен, то как тогда сохранился выложенный на сайт документ, который должен был храниться в том же деле, при том, что страницы в деле № 4 идут по порядку и похоже, что никакого изъятия документов из тома не было (ф. 229, оп. 161, д. 4). Кстати, по БОДО приказ принимал бригадный комиссар Боровский, а это ни много, ни мало – военный комиссар фронта.

Смотрим далее и понимаем, в штабе фронта люди замотались не меньше, чем начальник Генерального штаба. Во-первых, они «забыли» состав собственного фронта и убедиться в этом не сложно. В заголовочной части указаны получатели – Военные Советы Армий. Ни в одну воинскую часть фронтового подчинения документ не отправлялся, даже в кавалерийском корпусе о наличии этого приказа узнали гораздо позднее. Мало того, согласно «легенде» или «фонарику», сделанном в виде отметки на третьем листе (лист 97 дела), приказ отпечатан всего лишь в пяти экземплярах. Один экземпляр остался в деле, и мы его наблюдаем, четыре – пошли в армии. Вроде хорошо, да вот только армий в составе ЮЗФ по-прежнему шесть, а значит двум объединениям приказ Ставки не отправлялся.

Во-вторых, армии получили полный текст приказа, в том числе и с пунктом 4, который их вообще никак не касается. Конечно, в штабе должны возникнуть вопросы, например, когда же и кому они должны докладывать, окажет ли помощь ВВС и артиллерии фронта, но «уставшие» работники штаба фронта видимо решили, что в штабах армий люди взрослые, сами что-нибудь придумают.

Но, самый интересный последний лист, точнее оборот листа 97, при внимательном рассмотрении которого появляется ряд вопросов:

Первый вопрос: как так получилось, что документ отпечатан в пяти экземплярах, а разослан семерым адресатам, среди которых нет ни одной армии?

Второй: зачем доводить приказ до Управления ПВО, штаба охраны Тыла, начальника Управления тыла и Особому отделу, если Ставка никаких задач им не ставила?

Третий: как так получилось, что кавалерийский корпус получил задачу только 23 ноября, особенно с учётом того, что к этой дате Военный Совет фронта должен был уже дважды доложить в Ставку?

Четвёртый: почему приказ так и не довели до представителей разведотдела, политотдела и управления ВВС, ведь все они перечислены в приказе Ставки и задач для них предостаточно?

После всех этих вопросов возникло предположение, что командование фронтов, в общем-то, и не собиралось ни выполнять приказ Ставки, ни докладывать о проведённых мероприятиях. И подтверждением этого стал документ из дел Южного фронта, который выложен на сайте «Память народа».

Этот документ подписан командующим фронта и также содержит полный текст приказа Ставки. Казалось бы, какие могут быть вопросы? Но, посмотрите кому он адресован: Военному Совету фронта. А зачем? Они и так должны получить приказ, причем не от комфронта, а тот самый, подписанный И. Сталиным и Б. Шапошниковым. Но, не всё так просто. Впечатление, что оригинал приказа № 0428 поступил на КП фронта, находящегося на значительном удалении от Военного Совета, пролежал там пару недель и только потом проступил исполнителям. И сделан этот вывод на основании последнего абзаца:

Видите, товарищ Антонов ставит задачи по представлению сводок и начинает только с третьего декабря. Выходит, что Южный фронт до этого ни одной сводки не представил? Получается так. Видимо, уставший Б. Шапошников этого всего не замечал и никак не контролировал выполнения приказа.

Так может документы Ленинградского фронта не вызывают вопросов? На первый взгляд – нет. Распоряжений ЛенФронта на сайте «Память народа» несколько и выглядят они так, как и должны были. Есть отдельные приказы 8, 54 и 55 армиям, Приморской группе, штабу партизанского движения и даже неподчиняющемуся фронту Краснознамённому Балтийскому флоту. Но давайте и их посмотрим немного внимательней.

Преамбула у них почти одинакова и даже пересекается с текстом приказа Ставки, но есть и ряд моментов, существенно отличающихся от известных нам документов.

Во-первых, штаб ЛенФ посчитал излишним включать в приказы большую часть того, что приказала Ставка, и сократила вступление до минимума.

Во-вторых, командование фронта предписывало «разрушить и сжечь дотла все населённые пункты, в коих располагаются войска и штабы противника», а это серьёзное отличие от того, что приказала Ставка.

В-третьих… Посмотрите на дату, под которой зарегистрирован исходящий документ за номером не то 566, не то 00566. Не кажется ли вам странным, что сроками выполнения задач определены 19 и 21 ноября, а сами документы зарегистрированы только 22 ноября? Интересно, а что же тогда товарищ Хозин написал в Ставку 20 ноября, в день первого доклада?

А теперь отложим в сторону фронтовые документы и вновь почитаем донесения 8 гвардейской Краснознамённой стрелковой дивизии, о которых подробно говорится в статье Петра Григорьевича «Как панфиловцы половину Московской области сожгли» и упоминается в его книгах. Не будем цепляться к тексту, а расположим доклады в календарной последовательности.

Ничего не замечаете? Посмотрите, для начала, на угловые штампы. На всех трёх документах они разные. Но такого не должно быть, оформление документов строго регламентировано и уж в пределах одной дивизии оно точно не должно отличаться.

А теперь посмотрите в нижнюю часть документов и обратите внимание на фамилии военных комиссаров дивизии. 1 декабря военным комиссаром был ст. бат. комиссар Погорелов, 6 декабря – Фролов, 8 декабря – Егоров. Возможно, и Погорелов и Фролов погибли или получили ранения буквально на следующий день после подписания, но когда успели назначить следующего? За 2 – 3 дня ни один приказ о назначении на достаточно высокую должность на выйдет и какое-то время хоть кто-то из комиссаров будет Врио, о чём и должно быть написано в расшифровке должности.

Есть необъяснимые странности и в оформлении документов. Например, почему ответы на секретный приказ грифа секретности не имеют? Или почему первые доклады отправлялись военному комиссару оперативного отдела армии, а последний – Военному Совету? Кто, в конечном итоге, принимал и обобщал доклады и готовил сводку: Оперативный отдел и Военный Совет?

А по последним двум копиям одного и того же доклада есть только два непонятных момента:

1. Почему на одной копии номер есть, а на другой, подписанной, его нет, если по правилам переписки номер должен стоять на каждом экземпляре?
2. Зачем делать три экземпляра документа, если адресат один, а в дело вшивается второй экземпляр?

Но оставим в сторону доклады, поговорим о тех расчётах взрывчатых веществ, которые всё же делались в армиях и дивизиях и которые удалось найти на сайте «Память народа». Если внимательно присмотреться, то складывается впечатление, что все они сделаны на «отвали». Вот, к примеру, один из них:

Оказывается, для уничтожения всего лишь 16 населённых пунктов необходимо 16 тонн взрывчатки. Сколько же народу надо отправить в тыл врага, если для уничтожения 16 домов только в одном селе надо перетащить через линию фронта 160 кг. взрывчатки. О более крупных населённых пунктах лучше и не говорить. Впечатление, что расчёт нужен только для обоснования увеличения собственных потребностей во взрывчатых веществах для минирования подступов к переднему краю.

Или ещё один расчёт:

Если взять калькулятор и посчитать, то окажется, что для доставки 1250 бутылок с зажигательной смесью необходимо 52 санок. Так как, в группе поджигателей 15 человек, то им придётся сделать не менее 4 рейсов в тыл врага. Ну, а остальным группам так и того больше. Причём кататься с этими санками придётся ой как долго, надо же как-то 45 населённых пунктов объехать. Ничего не поделать, план такой.

А вот командование 180 стрелковой дивизии не мелочится. Какие 20 – 30 человек охотников, предлагаемые Ставкой. По их расчётам выходит, что для уничтожения каждым полком по дюжине населённых пунктов, в команду полковых «охотников» необходимо отправить от 59 до 87 человек. И, если Краснознамённый Балтийский Флот обязан был «стереть с лица земли» Петергоф, то 86 сп 180 сд – сжечь Ясную Поляну. Лихо!

Кстати, а что там с «охотниками»? Нашлись сведения и о них:

Только согласно докладов, формирование команд шло ни шатко, ни валко, и по состоянию на 26 ноября 1641 г. их по сути ещё и не было.

И в подтверждении слов, о том, что некоторые армии ни под каким соусом не могли бы выполнить приказ, приведу ещё одну телеграмму 40 армии ЮЗФ. Штаб армии докладывает, что на глубину 70 – 80 километров от дислокации армии никакого противника нету. Но, если ей придётся отходить (!!! непонятно от кого), то тогда они выполнят приказ. Кстати, штаб армии задаёт правильные вопросы, которые обязательно должны были найти отражение в приказе Ставки: что должно сделать Управление тыла, в чьём ведении находился отдел (отделение) эвакуации и чья задача заниматься эвакуацией людей и материальных ценностей и какова во всём этом роль местных органов власти.

Подведя итог, можно сказать, что опубликованный в известном нам виде приказ Ставки № 0428 настолько странный и запутанный, что вызывает вопросов больше, чем ответов. Ну а судя по остальным документам, все действия фронтов, арий, дивизий и полков были направлены исключительно на то, чтобы приказ или не выполнять или ответить отписками. Вот такая вот «выжженная земля»…

«- Мы граф, соседям сказали, что материализация состоялась. Чтобы ваш авторитет не уронить. Вот, мол, было изваяние, а теперь стала Марья Ивановна. Многие верят.»

Из худ. фильма «Формула любви»

Странные люди, наши дипломированные историки, доверчивые, как дети, и абсолютно нелюбопытные. К примеру, в своей книге «Клевета на Красную Армию (историография 1941-го года)», Пётр Григорьевич задаёт абсолютно справедливый, логичный и правильный вопрос: «А где, в конце концов, сам первый экземпляр, подписанный Сталиным и Шапошниковым?». Но он не профессор, не доцент и не доктор исторических наук. Неужели авторам многочисленных книг, монографий и диссертаций не любопытно было бы взглянуть на оригинал? Вдруг на нём были какие-то интересные правки и дополнения, да и расчёт рассылки хорошо бы найти. А то непонятно, куда и кому ушли экземпляры приказа Ставки. Заодно не появилась бы и новая версия текста, типа представленной автором четырехтомника «Власов» Владимиром Батшевым.

Этому произведению Пётр Григорьевич уже уделял своё внимание, но, право слово, работа Батшева стоит того, чтобы поговорить о ней ещё раз, но немного подробнее. Дело в том, что на ряде сайтов, посвящённых приказу Ставки, появилась вот такая запись: «Сегодня известны два варианта секретного приказа № 0428… Писатель Владимир Батшев, на основании документов Центрального архива Министерства обороны СССР, в своей четырёхтомной эпопее «Власов» (т. 1, стр. 214, изд-во «Мосты-Литературный европеец», Франкфурт-на-Майне, 2001/2005) опубликовал иной текст приказа № 0428». А далее приводится текст второго приказа.

Разнося оба варианта по жж, Дзену и прочим интернет-площадкам, многочисленные блогеры, журналисты и авторы, видимо, не поняли, какую «свинью» подложил им Батшев.

Во-первых, нет и не может быть различий в тексте у приказа, имеющего один и тот же номер и дату. В архиве встречаются руководящие указания, на которых рукой различных руководителей (в том числе и Сталина) сделаны исправления. Если исправлений немного, то эти документы могут быть даже подписаны и иметь номер. Но, в войска уйдёт только исправленный вариант. Либо же, если исправлений и дописок много (как в данном случае), проект приказа будет перепечатан с учётом замечаний.

Во-вторых, указав источник хранения (Ф. 353. Оп. 5864), Батшев совершил серьёзный промах. Дело в том, что документы 353 фонда принадлежали 10 армии. В этом легко убедиться, вбив номер фонда в поисковую строку на сайте «Память народа». Но:

а) 10 армия не имела статуса «отдельной», а входила в резерв Ставки;
б) На момент издания приказа, части и соединения армии дислоцировалась в Приволжском военном округе, её дивизии формировались в г. Пенза, Сызрань, Кузнецк, Петровск. Приказ о её передислокации поступил только 24 ноября, в состав действующей армии части армии включены с 1 декабря, но сосредоточение армии под Рязанью завершилось только 4 декабря, а уже с 5 декабря, войска армии участвуют в контрнаступлении под Москвой. Все эти изменения отражены в «Журнале боевых действий артиллерии 10 А (с 24.11.1941 по 9.1.1942 г.)».

Из сказанного можно сделать три предположения:

1. либо исходные данные фонда, описи и номера дела взяты Владимиром Батшевем «с потолка», на основе неполных данных. Возможно, автор посчитал, что армия Резерва Ставки и отдельная армия это одно и тоже;
2. либо кто-то вшил в дело 10 армии документы, которые никаким боком к ней не относились и не могли быть отправлены в адрес именно этого объединения;
3. либо на вопрос усталого Б.М. Шапошникова: «Товарищ Сталин, а в чьи адреса отправлять приказ?», замотанный И.В. Сталин приказал: «Шлите всем подряд. На местах люди взрослые, они и между строк поймут». Не можем же мы предположить, что начальник Генерального штаба Красной Армии настолько не владел обстановкой, что не знал районов размещения армий резерва Ставки и их ближайших задач?

Но, отложим в сторону переписку по приказу Ставки и посмотрим на ещё один, не менее любопытный документ: «Спецсообщение Разведуправления Генштаба Красной Армии о группировке немецких войск на 1 июня 1941 г.». Пётр Григорьевич уже разбирал его в своей книге «Жаркое лето 1942-го. Шах и мат фон Боку от Тимошенко», указывая на откровенные ляпы и нестыковки. Но, после более тщательного изучения Спецсообщения, вопросов к нашим маститым историкам стало ещё больше:

1. Почему документ публикуется не полностью? Куда делся сопроводительный документ, с указанием органа, в который он будет направлен, должности и звания лица, указанного в расчёте рассылки?
2. Как так получилось, что у совершенно секретного документа несекретный номер?
3. Почему написание должности начальника Разведывательного управления не соответствует нормам и правилам подготовки документов, принятым как в Наркомате обороны, так и в самом РазведУпре?
4. Кто, когда и зачем продублировал расчёт рассылки?

А теперь поподробнее раскроем каждый вопрос.

1. Не будем вдаваться в подробности, как так получилось, что начальник РазведУпра прыгал через голову своего прямого (Нарком обороны) и непосредственного (Начальник Генштаба) начальников и ставил их своим Спецсообщением перед фактом. Этот момент и так уже подробно разобран Петром Григорьевичем. Но, предположим, что именно такой порядок в отношении подобных докладов был установлен и начальник РазведУпра ему следовал.

Интересно другое: кто-либо из дипломированных историков задавался вопросом: как Спецсообщение попадало к перечисленным в рассылке адресатам? Или в их представлении, приезжал генерал Ф. Голиков на некое совещание в Кремль и выдавал каждому из перечисленных свои экземпляры: то есть, обоим товарищам Сталиным, товарищам Молотову, Ворошилову и далее по списку? Был бы документ негрифованным, то возможно, так бы оно и было. Но с сов. секретным докладом такое не пройдёт.

Отправлять доклад адресатам в том виде, в каком он выложен в открытый доступ, тоже не получится, даже зачеркнув в левом верхнем углу надпись «тов. Тимошенко». По всем правилам делопроизводства в письме должны проставляться реквизиты получателя: наименование органа, в чей адрес отправлен документ, а также должность и фамилия адресата. Можно, конечно, впихнуть эти три строчки на свободное место между датой и названием документа, но зачем городить огород, если правилами документооборота предусмотрена отправка сопроводительного письма, в просторечье называемого «сопроводом» или «препроводом»? А Спецсообщение пойдёт к нему обычным приложением.

Выглядеть оно должно примерно так:

Гриф секретности
Экз. № ___

ЦЕНТРАЛЬНЫЙ КОМИТЕТ ВКП (б)
ПЕРВОМУ СЕКРЕТАРЮ тов. СТАЛИНУ

ЦЕНТРАЛЬНЫЙ КОМИТЕТ ВКП (б)
тов. ПОСКРЕБЫШЕВУ

СОВНАРКОМ СОЮЗА ССР
ПЕРВОМУ ЗАМЕСТИТЕЛЮ ПРЕДСЕДАТЕЛЯ тов. Молотову

СОВНАРКОМ СОЮЗА ССР
ЗАМЕСТИТЕЛЮ ПРЕДСЕДАТЕЛЯ тов. ВОРОШИЛОВУ

НАРКОМАТ ОБОРОНЫ СОЮЗА ССР
НАРОДНОМУ КОМИССАРУ МАРШАЛУ СОВЕТСКОГО СОЮЗА тов. ТИМОШЕНКО

И т.д.

Представляю Спецсообщение Разведуправления генштаба Красной Армии о группировке немецких войск на 1 июня 1941 г.
Приложение: упомянутое.»

Откуда в проекте взялся товарищ Поскрёбышев? Скорее всего указанные в расчёте рассылки экземпляры: «Экз. № 1 – 2 – Сталину» предназначались для самого Иосифа Виссарионовича и для секретариата ЦК ВКП (б).

Кстати, а куда должен был уйти экземпляр № 3, высылаемый Вячеславу Михайловичу, в Совнарком или в Наркомат иностранных дел? Судя по нумерации – в Совет Народных Комиссаров, но ведь вполне мог и в НКИД.

Кстати, кто-нибудь выкладывал остальные разведсводки, отправленные в период с 1 января 1941 года? Согласитесь, что было бы очень интересно взглянуть на то, как по представлению РазведУпра развёртывалась гитлеровская армия и сравнить с реальным положением дел.

Подытоживая сказанное, можно сделать следующий вывод: сопровод, составляющий единый документ со Спецсообщением, должен был быть обязательно. Но по непонятной причине он так и не был опубликован и для дипломированных историков он почему-то интереса не представляет.

2. Нумерация документов РазведУпра несколько отличалась от привычной нам. В зависимости от степени секретности, в делопроизводстве Управления ставились не нули перед регистрационным номером, а одна или две буквы «с» после номера. То есть на первом листе Спецсообщения регистрационный номер должен был быть написан как 66569сс. Но никаких букв возле номера нет, хотя в верхнем правом углу стоит отметка «СОВ. СЕКРЕТНО». Возможно документ был несекретным? Вряд ли. Тогда гриф секретности тоже бы зачеркнули. Остаётся одна версия – работник секретного делопроизводства настолько сильно устал, что забыл, как правильно регистрировать документы.

3. Письма, исходившие из Разведывательного Управления КА до войны, оформлялись на двух типах типографских бланков (рис. № 1 и рис. № 2).

В зависимости от вида бланков, по-разному оформлялась и расшифровка должности начальника Управления. В первом случае (если бланк соответствовал рис. № 1) она выглядела так:

Во-втором – так:

 
Насколько удалось разобраться, бланк с рис. № 1 и подпись (рис. № 3) использовались в том случае, если письмо уходило к руководителю, равному по должности или нижестоящему. Образец с рис. № 2, подписанный в соответствии с рис. № 4 – в вышестоящие инстанции.

Но, вне зависимости от образца бланка, прошу обратить внимание на два момента:

а. Должность начальника управления оформлялась только прописными буквами. И это не какая-то особенность РазведУпра. Посмотрите на документы, выложенные на сайте «Память народа». Практически во всех документах, от полка, до Ставки ВГК, должности пишутся прописью. Исключения крайне редки и встречаются на войсковом уровне года эдак с 1944. То есть, подобное оформление было для Наркомата обороны общепринятым, установленным приказом или другим руководящим документом, утверждённым Наркомом обороны.

б. А вторая «фишка» присуща только РазведУпру: расшифровку фамилии начальника Управления заключать не в круглые скобки, а обозначать наклонным штрихом: «/». Это правило сохранилось и в более позднее время. Так, например, на документе, датированном сентябрём 1942 г., фамилия исполняющего должность начальника Глав. РазведУпра Генштаба Красной Армии дивизионного комиссара Ильичева выглядит так: /ИЛЬИЧЕВ/.

А вот как выглядит расшифровка звания и должности на Спецсообщении:

Допустим, ошиблась какая-то одна из трёх машинисток, распечатавших документ. Мы же на знаем, где до прихода в РазведУпр работали машинистки Урсина, Воскресенская или Астахова, чьи фамилии легко разобрать на обороте последнего листа документа.

Но, куда смотрел генерал Онянов, исполнитель этого документа? Неужели Леонид Васильевич не увидел даже опечатку в слове «Крас-ной» и прочие ошибки, отдав на подпись своему начальнику, генералу Филиппу Ивановичу Голикову в известном нам виде? А Филипп Иванович подписал доклад, уходившие в высшие инстанции страны, не глядя? Странная картина, в которой один и тот же человек чуть ли не ногой открывает двери высших руководителей государства и одновременно с этим стесняется указать подчинённым на недостатки в работе.

4. Каждый, кто видел последний лист Спецсообщения в интернете, может убедиться в том, что расчёт рассылки на нём есть. Причём он полностью идентичен вклейке, размещённой в верхнем левом углу первой страницы. Для отправки адресатам, работникам «секретки» вполне достаточно расчёта на обороте последнего листа, тем более, что он соответствовал установленным правилам делопроизводства.

И в общем-то неважно, что перед фамилиями получателей не указаны не только их должности, но отсутствует даже привычное обращение «тов.». Расчёт рассылки печатается только на последнем экземпляре, том, что идёт в дело РазведУпра. Ну, пожурит в конце года секретчик генерала Л. Онянова, выскажет, что негоже так обращаться к высшим должностным лицам страны и армии, в общем-то и всё. Но дублировать то зачем? Чтобы обратить внимание потомков на конкретный документ? Странно всё это.

Кто-то из читателей может упрекнуть автор в том, что он настолько погряз в мелочах. Какая, собственно разница, есть на документе адресат или нет, правильно ли написан номер документа или должность руководителя, ведь главное – смысл, содержание документа. Может быть и так, но что-то многовато ошибок, опечаток и нестыковок всего лишь для одного документа, состоящего из трёх листов текста.

5. Пётр Григорьевич уже обращал внимание читателя на штамп рассекречивания. Но, помимо даты снятия с документа грифа секретности, штамп любопытен ещё и номером акта рассекречивания: «б/н», то есть «без номера». Странная ситуация: акт составили, а зарегистрировать его забыли или не захотели.

И какой же тогда вывод? После тщательного изучения обоих документов, т.е. приказа Ставки № 0428 и Спецсообщения РазведУпра, можно сделать два предположения:

либо они готовились уставшими, замотанными людьми, не обращавшими внимание на логику, стилистку, орфографию, правила регистрации и делопроизводства;
либо, все эти ошибки служат своеобразным маркером для тех «допущенных», кто вбрасывал документы в научную среду, готовил публикации для массового читателя.

Александр Борсук

Программа Движения
Вступить в Движение